КРАТКАЯ АВТОБИОГРАФИЯ
СУВОРОВА АЛЕКСАНДРА ВАСИЛЬЕВИЧА

Я родился 3 июня 1953 в столице Киргизской ССР Фрунзе (ныне Бишкек).
Мама - Суворова Мария Тихоновна (12 марта 1924 - 4 февраля 1997) - имела среднее электротехническое образование, тридцать шесть лет проработала на энергоучастке Фрунзенского отделения железной дороги.
Отец - Суворов Василий Ильич (6 января 1923 - 12 декабря 1981) - был милиционером (на пенсию вышел в звании старшины).
В трехмесячном возрасте меня отдали в ясли, в трехлетнем - в детский сад.
На четвёртом году жизни обнаружилось резкое падение зрения (почти полная слепота). Поэтому в 1960 году поступил во Фрунзенскую школу слепых.
В 1962 году упал слух (причины слепоглухоты остались неясными).
13 сентября 1964 года меня привезли в Загорский детский дом для слепоглухонемых детей.

9 февраля 1971 года вместе с тремя другими воспитанниками загорского детдома я был переведён в Москву, в экспериментальную группу лаборатории обучения и изучения слепоглухонемых детей Научно-Исследовательского Института дефектологии Академии Педагогических наук СССР. Нас перевели туда для подготовки к обучению в университете.

В сентябре 1971 года я начал учиться на факультете философии МГУ им. М.В.Ломоносова, в качестве стажёра. Но зимнюю сессию сдавал уже на факультете психологии, так как на философском факультете принять у меня экзамены отказались. В летнюю сессию 1972 года сдавал одновременно экзамены за первый курс и вступительные, и полноправным студентом факультета психологии стал со второго курса. Причина всех этих сложностей - моя собственная тогдашняя инфантильность: в припадке абсолютной честности стремился формально закончить среднюю школу, хотя нас готовы были принять (и приняли) в МГУ вне конкурса без аттестата зрелости, ориентируясь на наш фактический уровень интеллектуального развития (наше обучение в МГУ было экспериментальным, и многие формальности поэтому можно было обойти с разрешения МинВУЗа).

Эксперимент стал возможен благодаря человечному энтузиазму корифеев тогдашнего человекознания доктора психологических наук Александра Ивановича Мещерякова (16 декабря 1923 - 30 октября 1974), доктора философских наук Эвальда Васильевича Ильенкова (18 февраля 1924 - 21 марта 1979), академика Алексея Николаевича Леонтьева и их друзей. Этих трёх людей, особенно Э.В.Ильенкова, я считаю своими духовными родителями.

В 1976 году я стал кандидатом, а в 1977 году - членом КПСС. С момента развала КПСС больше ни в каких политических организациях не состою. Считаю себя не беспартийным, а внепартийным, - сам себе партия в том смысле, что на первом месте - моя собственная совесть, а не корпоративная.

В 1977 году я закончил факультет психологии МГУ и был принят на работу в должности младшего научного сотрудника в лабораторию теоретических проблем психологии деятельности НИИ общей и педагогической психологии Академии педагогических наук СССР (НИИОПП АПН СССР; теперь - Психологический институт Российской академии образования, ПИ РАО). Лабораторией заведовал друг Э.В.Ильенкова, будущий академик Феликс Трофимович Михайлов (12 апреля 1930 - 23 февраля 2006). Он был моим научным руководителем вплоть до защиты мною кандидатской диссертации.

С 22 марта 1981 года начал регулярно приезжать на неделю - две в свой родной детский дом для работы с детьми. Детдом стал первой моей экспериментальной площадкой.
В июле 1987 года впервые в жизни побывал в обычном пионерском лагере ("Салют" в Лужском районе Ленинградской области). Ездил с целью проверить возможности адаптации слепоглухого педагога среди зрячеслышащих ребят. Адаптация моя прошла настолько успешно, что меня пригласили в этот лагерь на следующий год уже с загорскими ребятами. В августе 1988 года состоялась первая поездка четырёх слепоглухих ребят в "Салют". Так начался период в моей психолого-педагогической деятельности, который я сразу назвал совместно-педагогическим, потому что содержанием моей работы стала организация общения детей-инвалидов (первоначально слепоглухих) с относительно здоровыми детьми. Своеобразным же итогом загорского периода работы с детьми стал фильм "Прикосновение", снятый режиссёром Альгисом Арлаускасом в 1986 году и с февраля 1988 года время от времени транслировавшийся по Центральному телевидению.

19 мая 1991 года Саскуаханский университет (штат Пенсильвания, США) присвоил мне звание почётного международного доктора гуманитарных наук.
К этому времени моя совместно-педагогическая работа уже стала частью всероссийского движения Детского милосердия, научным консультантом и/или руководителем нескольких участвующих в нём организаций (особенно Регионального общественного объединения инвалидов "Детский орден милосердия" - РООИ ДОМ) я стал официально через несколько лет.
30 мая 1993 года меня посвятили в Рыцари Свердловского областного детского ордена милосердия, ставшего одной из главных моих экспериментальных площадок.
31 мая 1994 года защитил кандидатскую диссертацию на тему "Саморазвитие личности в экстремальной ситуации слепоглухоты".

С июня 1994 года (в лагере "Орлёнок") начал преподавать в школах актива Детского ордена милосердия (дальше вёл эту работу в Свердловской области и Подмосковье). Эти школы по моей, тогда ещё не вышедшей, но в отдельных главах известной в Ордене книге стали называться "Школами взаимной человечности".

7 января 1995 года комитет "Дети России" наградил меня медалью "Орден милосердия, так как я оказался одним из двенадцати победителей всероссийского конкурса "Добрая дюжина", впервые проводившегося в 1994 году. Я горжусь тем, что попал в первую дюжину людей, признанных ребятами самыми добрыми в России.

С конца января 1995 года я стал одним из пользователей Республиканского центра компьютерных технологий Всероссийского общества слепых (генеральный директор - С.Н.Ваньшин). Освоение компьютера с тактильным дисплеем произвело революцию в моём научном и литературном творчестве, сделав возможной защиту докторской диссертации меньше чем через два года после защиты кандидатской. В Центре для меня был создан режим наибольшего благоприятствования, в частности, льготный доступ к компьютеру, за что я особо благодарен Сергею Николаевичу Ваньшину. Центр и позже безотказно выручал меня с ремонтом компьютерной техники, установленной у меня дома.

В августе 1995 года в издательстве университета Российской академии образования вышла в свет моя первая книга "Школа взаимной человечности".

21 мая 1996 года защитил докторскую диссертацию на тему "Человечность как фактор саморазвития личности", стал доктором психологических наук.

С сентября 1996 года в течение нескольких лет преподавал слабослышащим студентам факультета дефектологии Московского Государственного Педагогического Университета спецкурс по совместной педагогике, основным содержанием которого стала моя докторская диссертация. В мае 2001 года в издательстве Университета Российской академии образования вышел в свет мой лекционный курс "Совместная педагогика", первым черновым вариантом которого был тот спецкурс для слабослышащих.
19 октября 1996 года в останкинском телецентре мне подарили специальный компьютер для слепых "David-486" (класса "ноутбук") и компьютерную приставку "INKA" к любому обычному компьютеру. Этот подарок мне сделал генеральный директор корпорации "Эдванс" Николай Николаевич Никитенко с "подачи" ведущего телепрограммы "Сделай шаг" Михаила Юрьевича Кожухова. Я получил возможность работать на компьютере дома, что резко повысило интенсивность моего научного и литературного творчества.

В декабре 1996 года по приглашению ректора Университета Российской академии образования, академика Бориса Михайловича Бим-Бада, моего старого друга и учителя с 1975 года, я перешёл на основную работу в УРАО, на должность доцента кафедры педагогической антропологии. В Психологическом институте РАО остался на полставки старшего научного сотрудника в группе психологии общения, развития и социореабилитации личности, руководимой академиком Алексеем Александровичем Бодалёвым.

Этой группе, членом которой я стал фактически с декабря 1993 года, я благодарен особо: именно она в полном составе самоотверженно помогла мне в обеих моих защитах. Эта группа стала моим первым настоящим творческим научным коллективом, где я впервые почувствовал себя по-настоящему вовлечённым в общую работу. Впоследствии эту группу возглавила доктор психологических наук Наталья Львовна Карпова.

В конце 1996 года в издательстве Всероссийского общества слепых «Логос» вышла моя книга «Слепоглухой в мире зрячеслышащих».

1 июня 1997 года Международная ассоциация детских фондов наградила меня за работу с детьми почётной золотой медалью имени Льва Толстого.

В июне 1997 года в издательстве УРАО вышла книга "Достоинство (лирико-психологическое самоисследование)". Книга написана на основе моих стихов о слепоглухоте; на основе других стихов предполагалось написать продолжение, но замысел с годами трансформировался, и в апреле 2003 года я составил собрание своих стихотворений "Достоинство в склепе". Этот том стихов издать пока не удалось, а на моём личном сайте он обновлялся уже несколько раз. На основе "Достоинства в склепе" начата работа над книгой "Водяная землеройка, или человеческое достоинство наощупь" - по замыслу, философским, психологическим, педагогическим, художественным итогом моей жизни.

В январе 1998 года в том же издательстве вышел сборник моих статей "Экспериментальная философия".

Так же вышел сборник моих работ "Разведчик на трудной планете: страницы из дневника" (Екатеринбург, объединение "Дворец молодёжи", 1998; в 4-х выпусках).

С 1 октября 1999 года меня перевели на должность исполняющего обязанности профессора кафедры педагогической антропологии УРАО. В конце 2004 года я стал профессором этой кафедры, переименованной к тому времени в кафедру педагогики.

С 11 октября 1999 года - действительный член Международной академии информатизации при ООН.
9 апреля 2000 года русско-американский проект "Гармония" (Project Harmony) подключил меня в порядке гранта к электронной почте. Это событие оказалось началом нового этапа в моей деятельности, связи с миром резко расширились, я получил возможность участвовать в электронных рассылках, публиковаться в сетевых изданиях, особенно - с октября 2001 - в электронном журнале "Вопросы интернет-образования" (позже - альманах "Вопросы информатизации образования"). Мне стали присылать электронные версии центральных газет и журналов, а так же книг.

4 мая 2000 года проект "Гармония" зарегистрировал мой личный сайт, о чём я получил по электронной почте соответствующее уведомление. Из-за особенностей программного обеспечения моего тактильного дисплея непосредственно добраться до собственного сайта я не мог, и за его обслуживание в июне взялся мой друг Сергей Платанов, а с января 2004 года мой сайт ведёт Николай Андреевич Суворов.

Гостевая книга сайта связана с моим домашним электронным адресом, и через сайт время от времени на меня выходят незнакомые люди, некоторые из которых становятся моими друзьями.

Благодаря выходу в Интернет стало возможно (с сентября 2001 года) моё тесное сотрудничество с замечательным педагогом Юрием Михайловичем Устиновым и его детской организацией "Тропа - Солнечная Сторона". С некоторыми своими ребятами Устинов сразу связал меня по электронной почте, а летом 2002 и 2003 года я смог принять участие в горной экологической экспедиции "Тропа". Мальчик, благодаря человечному подвигу которого стало возможно моё появление в горах - Олег Игоревич Гуров - стал моим названным сыном. Я принял посильное участие в его судьбе, пригласил в Школу взаимной человечности, помог поступить в университет, а с 18 по 23 октября 2006 года он сопровождал меня в поездке в Испанию, в город Сантьяго де Компостелла, на конференцию "Ограниченные сенсорные возможности в XXI веке".

29 марта 2002 года по представлению РООИ ДОМ я был награждён почётным юбилейным знаком Союза пионерских организаций - Федерации детских организаций (СПО - ФДО).

5 декабря 2002 года я был награждён памятной медалью, посвящённой международному году добровольцев, учреждённому Генеральной Ассамблеей ООН.

6 апреля 2004 года в связи с девяностолетним юбилеем Психологического института РАО награждён медалью I степени имени Г.И.Челпанова.

18 августа 2006 года мне предложили подписать уведомление о том, что в связи с упразднением кафедры педагогики УРАО подпадаю под сокращение. Я тут же разослал сообщение об этом своим друзьям, вызвав шквал протестов, вплоть до звонка депутата госдумы Олега Николаевича Смолина новому ректору УРАО Михаилу Николаевичу Берулаве. В результате мне предложили остаться в должности профессора на вновь созданной факультетской кафедре педагогики в УРАО, но я, опасаясь повторения попытки уволить, счёл более надёжным для себя перейти на основную работу в Московский городской психолого-педагогический университет, а в УРАО согласился остаться на полставки профессора, соблазнившись обещанием выпустить там мою книгу.

А.Суворов. 31 октября 2006.

А.В.Суворов,
действительный член международной
академии информатизации при ООН,
доктор психологических наук,
кавалер Почётной Золотой
медали имени Льва Толстого

2006, НОЯБРЬ
3 ноября я разослал октячбрьский отчёт, в основном посвящённый поездке в Испанию, а 6 ноября получил комментарий от Елены Ван.
"Прочитала твой отчёт о поездке в Испанию... В связи с этим хотела бы уточнить, что город Ла Корунья не является столицей Галисии и никогда им не являлся, насколько мне известно. Столица Галисии – Сантьяго-де-Компостела. Именно здесь находится правительстово этого региона и Парламент. Ла Корунья же является столицей одной из четырёх провинций Галисии. Статус Ла Коруньи такой же, как и статус Понтеведры, Луго и Оренсе – остальных трёх провинций. Столичность Сантьяго недавно окончательно была закреплена законодательно, поскольку в галисийской Конституции это теперь указано.
"Также, согласно историческим данным, ученик Иисуса – Иаков Старший, сын Зеведеев, не проповедовал здесь. Однако именно сюда приплыла ладья с телом умершего Иакова. Произошло это, опять-таки согласно легендам, в районе селений Падрон и Ирия Флавия - в получасе езды от Сантьяго. Мощи Иакова были захоронены в соборе Сантьяго. По этому поводу тоже есть определённые сомнения (в частности, кажется доказанным, что останки принадлежат не апостолу, а одному вероотступнику), но, как ты правильно говоришь, - это вопрос веры. Оставим её, как она есть.
"Ещё у нас остался открытым вопрос с национализмом. Я тоже хочу высказать тебе свою точку зрения по этому вопросу".
Прежде чем цитировать дальше, поясню. Этот эпизод я не стал описывать в октябрьском отчёте. С пляжа мы заехали пообедать в китайский ресторан, а у меня в голове всё вертелась история Испании, особенно реконкисты - отвоевания Испании у мавров. Как раз накануне в Москве повезло прочитать об этом статью, да и раньше читал всё, что попадалось. Ну и заговорил об изгнании евреев вместе с маврами в конце реконкисты. Евреям католическими королями Фердинандом и Изабеллой было предложено либо креститься, либо выметаться. И уже начинался террор Великого инквизитора Торквемады... Я вспомнил анекдот: "Почему в Англии нет антисемитизма? - Потому что англичане не считают себя хуже евреев".
К моему удивлению, шутка не была поддержана, через Олега меня попросили эту тему закрыть. И вот Елена Ван в письме к ней вернулась.
"В Испании - несколько автономных регионов, имеющих, кроме испанского, ещё и иной язык: в Галисии – галисийский, в Стране Басков – баскский и в Каталонии, Валенсии и на Балеарах – каталонский. Во всех этих регионах действуют националистические партии различного толка, и идеи национализма накаляют обстановку.
"Причина современного национализма и его состояние во всех этих местах различна. В Галисии мне проще всего оценить. Здесь традиционно существовало большое различие между городом и деревней. Разделение языков подтверждает это разделение: город традиционно говорит по-испански, а деревня – по-галисийски со всеми вытекающими из этого следствиями. Нормативный галисийский язык существует как таковой только с 80-х годов XX века. До этого существовало (и продолжает существовать в реальности) огромное количество диалектов, весьма различающихся между собой. Южные диалекты больше тяготеют к португальскому, а западные – к испанскому, что естественно в связи с географическим расположением. (Между прочим, галисийскую письменность вынуждена была придумать поэтесса Росалия де Кастро, так как до этого письменного галисийского языка не существовало. Во времена просвещённого короля Альфонсо X было принято слагать лирические стихи на галисийском языке того времени – это был старогалисийский язык. Им пользовались в то время барды. Он считается более напевным, сладким на слух. Возможно, на выбор короля, который сам немало написал лиричиских и эпических произведений высокого поэтического качества, повлиял тот факт, что его наставником и учителем был образованный португалец...)
"Современный нормативный галисийский язык составляется людьми, из которых далеко не все являются лингвистами. (В общем-то уважающий себя лингвист не стал бы создавать такую виртуально-лингвистическую реальность. Собственно искусственно созданный язык есть – эсперанто. Больше и не нужно... Задача лингвиста разобраться с живым языком, описать его, сравнить с другими, вывести его законы, составить словари и т.д., а вовсе не создавать лингвистические зомби. Но это – длительный процесс, дело не двух десятилетий.) Под это националистическое дело выделяется много средств. Я могу переводить на галисийский, и мой перевод напечатают и оплатят перевод. А если я буду переводить на испанский – то меня не станут печатать. Неважно, что говорящих на испанском - 440 миллионов человек, а галисийцев миллиона 4-5. Из них все грамотные одновременно хорошо говорят по-испански.
"Люди, говорящие по-галисийски, бывают трёх типов: имеющие его в качестве родного или первого, говорящие на нём хорошо и пользующиеся попеременно одним или другим языком в зависимости от того, где и с кем они говорят. С такими людьми легко общаться. Второй тип - люди, политически вынужденные говорить на галисийском. Они часто говорят на нём плохо, но - деваться некуда. Если ты при власти - должен. Но и с ними можно общаться, потому что, во-первых, входишь в их положение, а во-вторых - потому что в неформальной ситуации они не ведут себя совсем уж глупо. Что касается третьей группы - то этих я не переношу. Они используют язык не в качестве инструмента и способа общения, а в качестве оружия для атаки и разделения людей на своих и чужих. Они особенно озлоблены. Как правило, это люди не совсем тупые, но не блещущие способностями, претендующие, тем не менее, на гораздо большее, чем имеют. Что-то типа местных Шариковых.
"Причина баскского национализма, как ни странно, в проблеме карлизма. До сих пор отрыгиваются Испании карлистские войны. Причина этих войн та же, что и, например, сожжение Владимира: зависть младшего брата старшему и измена законному наследнику. Дон Карлос, как его ни возвеличивают в одноимённой опере, был изменником и супостатом. Просто у него затея не осуществилась... Вторая причина – деятельность иезуитов, которые всячески поощряли разделение людей по языковому принципу. Да и вообще, у церкви в шестнадцатом-восемнадцатом веках была задача евангелизации населения по возможности на родном языке... то же самое случилось и в Латинской Америке. Принятие испанского языка как государственного произошло добровольно и по инициативе местного населения.
"Баскского языка тоже не существовало до недавнего времени. Было много различных диалектов. В 70-е годы на баскском языке говорило 2% населения, а сейчас - 20%. Насаждение языка ведётся тоталитарными методами. Баскские террористы требуют независимости, самоопределения и социализма. За социализм они борются, как товарищ Сталин: рассылают письма предпринимателям с требованием выплаты "революционного налога". Кто отказывается - могут убить, сжечь предприятие и т.д. Недавно они объявили передышку в убийствах. Но грозятся снова вернуться на круги своя. Все, кто думают иначе, подлежат травле, преследованиям, убийству, постоянной угрозе для них и их семей. Многие члены социалистической и народной партии (всеиспанских) вынуждены были всегда и всюду идти с телохранителями. И всё равно их убивали. Многие вынуждены были эмигрировать, как это ни странно... Один из преступников, лично убивший несколько человек (по-моему, пять), как-то сказал, что очень любит смотреть по телевизору похороны убитых. Особенно приятно ему видеть лица в слезах родственников погибших. В день теракта в Мадриде, когда исламисты подорвали четыре поезда в час пик, некоторые баскские террористы, находившиеся в тюрьме, заказали шампанское, чтобы отметить это радостное для них событие. Многие люди в Стране басков живут в страхе, несмотря на объявленную передышку. Многие - объединяются с сильными, то есть с террористами, чтобы не вызвать их недовольства. Признаки стокгольмского синдрома - налицо. Я потому и не хотела заводить разговор об этой теме в ресторане: люди левых взглядов, даже очень достойные и вразумительные, склонны оправдывать терроризм басков и даже исламистов. И мне, на всякий случай, не хотелось входить в эту тему. Терроризм же нельзя оправдывать ни при каких условиях.
"Национализм каталонский - был до недавнего времени самым цивилизованным. Традиционно националистами были представители средней и крупной буржуазии. Это означает, одновременно, наличие определённого, самого высокого в Испании, уровня культуры. На каталонском языке всегда говорило много народу, и не только неграмотных селян, как в Галисии, или горцев, как в Стране басков, но и довольно образованной части: предпринимателей, журналистов, учителей, деятелей искусства, религиозных деятелей.
"Но сейчас это меняется. Вот сегодня было сообщение о том, что в барселонском университете группа студентов избила другого студента за то, что он был в майке с символикой партии "граждане Каталонии" - антинационалистического образования. Они сорвали с него майку и порвали её. Во время недавней выборной кампании националисты постоянно срывали митинги и собрания и даже нападали на представителей не-националистических партий... Эти методы не могут иметь место в демократическом обществе, наличием которого так похваляется Испания. Это - признак тоталитарности и нетерпимости.
"...Я знаю, что за такими выпадами стоят озлобленность, зависть и недалёкость. Националистический признак является удобным разделителем и распределителем благ для некоторых.
"Как говорил писатель Мигель де Унамуно, "национализм излечивается, когда люди ездят по свету". Сейчас многие ездят, но, видимо, одного этого факта недостаточно для излечивания национализма. В любом случае для меня национализм - отвратителен. Любовь к отечеству, гордость родной культурой и историей ничего общего не имеют с сущностью понятия "национализм" на современном этапе. И национализм девятнадцатого века ничего не имеет общего с нынешним..."
С 4 по 11 ноября на базе Третьего Кадетского Корпуса проходила осенняя сессия Школы Взаимной Человечности. Я там был с 4 по 6 и с 9 по 11 ноября.
5 и 6 ноября с 16 до 18 часов занимался с ребятами: первый час - с первым годом обучения, второй час - со вторым. По этим занятиям нужно было подготовить зачётные вопросы, на которые ребята отвечали 10 ноября. Раньше зачёты были организованы в виде беготни "по станциям" - сколько успеешь обежать преподавателей и сдать зачётов. На этой сессии второй раз применили более разумную, спокойную и комфортную для всех систему: каждый преподаватель должен подготовить не более пяти вопросов по своей тематике, разделив вопросы по годам обучения. Всё это загоняется в компьютер и распечатывается. Я свои вопросы вместе с ответами, адресованными организаторам зачётов, написал вечером 9 ноября. Писал по Брайлю, и одновременно диктовал Белке - Ирине Зубовой из Сарова, студентке тамошнего психфака. Белка - лесное имя, придуманное самой Ириной. Она вызвалась мне помогать, переводить на занятиях, на всяких массовках, и показала себя очень хорошим, добросовестным переводчиком. В общем, вечером 9 ноября мы с Белкой сдали завучу ШВЧ, Татьяне Олеговне Ушаковой, следующий текст (в скобках - ответы на зачётные вопросы):
"Первый год:
"1. Что такое предательство? (Нарушение принятых на себя обязательств - воинской присяги, например; я кое-что должен миру - и могу предать мир, а мир мне ничего не должен - и не может предать меня.)
"2. Чем отличается язык от алфавита? Куда вы отнесёте дактильную речь, а куда - жестовую? (Дактильная речь - алфавитная, а жесты - особый язык, который за полчаса не выучишь.)
"Второй год:
"1. Меня спрашивают студенты-инвалиды, как им достичь моего уровня. Я обычно отвечаю: побольше капризничайте! В каждой шутке - доля шутки. Какая доля шутки - в этой моей шутке? Что я имел в виду? (Я имел в виду под "капризом" неукротимое стремление к личностной полноценности на общечеловеческом, а не неком "инвалидном" уровне. Инвалидом можешь ты не быть, а человеком быть обязан.)
"2. Что такое дискриминация? В чём проявляется дискриминация инвалидов? (Дискриминация - это нарушение, ущемление прав одних по сравнению с правами других, вплоть до превращения этих более широких прав в привилегии. Пример - расовая дискриминация: ущемление прав чёрных и цветных по сравнению с правами белых. Американские инвалиды в 70-е годы XX века проводили прямую параллель между дискриминацией инвалидов и расовой дискриминацией, даже классовой борьбой чуть ли не в смысле Маркса. Дискриминация инвалидов заключается в отсутствии безбарьерной среды, в недостаточном развитии или даже отсутствии коррекционного образования, в систематическом нарушении или игнорировании права на посильный труд.)
"3. Каковы методы борьбы против дискриминации инвалидов? Что такое безбарьерная среда? Какова идеология борьбы против дискриминации инвалидов? Как возможна независимость инвалидов? (Методы - от судебных исков, выступлений в СМИ, сотрудничества с властями - до экстремальных типа приковывания себя к автобусам, не имеющим подъёмников для колясок. Безбарьерная среда - доступность и удобство для инвалидов общественной инфраструктуры: зданий, улиц, магазинов, транспорта. Идеология антидискриминационной борьбы - так называемая на Западе (за последние полтора десятилетия и у нас) "философия независимой жизни". Независимость возможна только благодаря взаимопомощи, в том числе со здоровыми.)"
Я не мог оставить брата дома и был вынужден брать его с собой в ШВЧ, а он позволил себе пьянствовать, особенно 10 ноября. Угнетённый и этим, и вообще ситуацией, сложившейся у меня в быту, я много говорил ребятам о важности "любви вблизи" - все наши, то есть инвалидов, достижения возможны только потому, что нас есть кому любить вблизи, в нашей семье, в нашей квартире, а иначе выжить невозможно, какой бы "любви издали" ни удостоились благодаря прежним заслугам. В итоге на закрытии сессии ШВЧ у меня получилось такое выступление:
"Я вынужден сказать очень грустную вещь. У меня сейчас тяжелейший период. Меня многие любят издали, но совсем некому любить вблизи. На брата особых надежд не питаю.
"Желаю вам не допускать в вашей жизни подобной ситуации. Пусть всегда будет, кому любить вас вблизи. Иначе невозможно выжить.
"Всё. Спасибо за внимание".
11 ноября с утра мы уехали из Кадетского корпуса прямо в МГППУ, на второе занятие с переводчиками для слепоглухих. Ребята были на подведении итогов сессии, я уехал тихонько, без всеобщих пр'оводов. Вдогонку некоторые ребята написали мне письма и передали их Белке, которая прислала эти тексты по электронной почте.
"1. Здравствуйте Александр Васильевич! Хочу вам сказать огромное спасибо!!! За эту сессию я очень многому научилась у Вас, я очень сильно изменилась благодаря Вам! Спасибо!
"За Олега не волнуйтесь, я за ним присмотрю в Орле! Надеюсь, вы меня не забудете! Я думаю, что сюда ещё вернусь и не раз! Буду ждать новых встреч с Вами и с остальными! И не надо говорить, что вас некому любить вблизи, это неправда! Каждый из нас будет любить вас, просто представьте, что мы рядом!!!
"Спасибо!
"Настёна из Орла!"
Девочке тринадцать лет. Первая ласточка из Орла на сессии ШВЧ. Раньше из Орла никто не приезжал. Олежка был на сессии 4 и 5 ноячбря, они познакомились, обменялись координатами. Интересно, как там Настёна "присматривает" за моим студентом? Пересеклись ли они вообще?
"2. Дорогой Александр Васильевич! Я хочу пожелать вам здоровья и радостной жизни, и чтобы вы не грустили, всё у вас впереди. Я всегда останусь с вами.
"Иван Макроусов 11. 11. 06 г.
"3. Здравствуйте Александр Васильевич! Пишет вам первогодница из Оренбурга, меня зовут Ксюша! Я просто вами восхищаюсь. Вы сильный человек. Не каждый может добиться таких успехов! На одной из лекций вы сказали, что вы одинок, это не так. Мы всегда с вами, может не рядом, но в мыслях уж точно!!! Всего вам наилучшего!
"4. Здравствуйте Александр Васильевич! Хочу сказать, что ваши лекции просто интересные и познавательные. Вы вызываете гордость, и я восхищаюсь вами. Желаю вам побольше здоровья и много-много улыбок.
"Женя (2 год).
"5. Здравствуйте, уважаемый Александр Васильевич! Это Вика из Оренбурга. Я хочу, чтобы Вы знали - Вы всегда в моём сердце. Когда мне плохо я нахожу ваше фото, смотрю на него, и мне становится легче. В том, что я учусь на психологическом факультете на 70% "виноваты" Вы. Я Вас очень люблю и хочу, чтоб у Вас было все хорошо.
"Вика".
Эта девочка у нас учится давно. Я уже года два таскаю с собой везде брайлевский алфавит, вышитый ею бисером. Шедевр своего рода. Нечто подобное когда-то сделала дочка Эвальда Васильевича Ильенкова - написала некий брайлевский текст, который я не сразу смог прочесть, но разобрался. И был очень заинтригован технологией изготовления той записки. Оказалось, Лена капала клеем на лист толстой бумаги, капли застывали, получались точки. Без специальных приспособлений выдержать правильные пропорции между точками трудно, поэтому я не сразу и понял, что это по Брайлю. Но всё-таки прочитать удалось. В бисерном алфавите Вики пропорции тоже немножко нарушены, но если чуть-чуть вглядеться - всё понятно. Алфавит параллельный: бисером по Брайлю, и тут же зрячие буквы.
Бедные мои ребятишки, моя горькая жалоба на отсутствие любви вблизи не могла не вызвать у них бурю протеста. Ах, если бы мы могли жить с ними постоянно, а не две недели в год... Конечно, когда мы вместе, о дефиците любви вблизи не может быть и речи.
11 ноября я провёл второе занятие на урсах переводчиков для слепоглухих. Всякого рода чисто практические рекомендации, в основном, были мною исчерпаны ещё на первом занятии 28 октября, и я не знал, что делать теперь. Хотел показать фильмы - "Прикосновение", "Ёжик - Зоркое сердце", но на компьютерах, стоящих на кафедре специальной психологии МГППУ, не оказалось нужных просмотровых программ. "Прикосновение" удалось посмотреть благодаря титрам (звука не было). С "Ёжиком" ни в этот раз, ни через две недели 25 ноября, ничего не вышло. Мне сказали, что надо писать на дисках просмотровую программу вместе с фильмом, тогда можно смотреть фильмы на любом компьютере. Если бы всё получилось, просмотр фильмов занял бы полтора часа...
Всё же я сумел прочитать курсантам лекцию, которая произвела на них сильнейшее впечатление. Прежде чем попрощаться с курсантами 28 октячбря, после первого занятия, я спросил у них, о чём бы они хотели со мной побеседовать в следующий раз. Кто-то попросил рассказать о моём идеале переводчика, и, отталкиваясь от этой просьбы, я подробно рассказал и об этом идеале, и о том, как и почему со временем менялся мой уровень притязаний.
Сначала я, как и все мы, рассматривал переводчика в качестве своего рода протеза, в какой-то мере заменяющего глаза и уши. И ценил тех, кто мог передать как можно больше как можно быстрее и разборчивее. И как можно дословнее. Ценил способность к перевоплощению в переводимого, к удержанию при себе собственных оценок (оценить я и сам могу, было бы что оценивать), доброту, самоотверженность. В общем-то, это нормально, и стремление удовлетворить подобные запросы открывает широчайшие перспективы для совершенствования переводческой квалификации.
Но в условиях детских лагерей часто бывало так, что самые лучшие из только что обученных малолетних переводчиков жаждали участвовать в действах, а не переводить их, и я сплошь да рядом не мог найти себе переводчика даже в самых ответственных случаях, для занятий с ребятами. И вынужден был довольствоваться "переводом" ребят, едва научившихся говорить дактильно. Конечно, я расстраивался, но обижаться не приходилось: никто не обязывался меня обслуживать, предоставлять мне переводческие услуги, ребята ехали в лагерь не за этим. Переводили, пока им самим это было интересно, а там - не взыщи... Не нравится, так бери с собой специального переводчика, с него и стружку снимай.
Но в том-то и дело, что персонального "няня"-переводчика я с собой не брал принципиально: специально приставленный ко мне переводчик сразу же вставал между мной и ребятами, мешал моему непосредственному с ребятами контакту. Уж лучше терпеть хронический дефицит переводческих услуг, чем лишаться смысла работы в лагере - прямого общения с детьми.
Поэтому с хроническим отсутствием перевода я в конце концов смирился. И даже вполне успешно убедил себя в том, что ничего, в общем-то, и не теряю. Что мне действительно знать надо, то узнаю так или иначе, и как раз вовремя, когда надо будет принимать по этой информации решения. Никуда не денусь. А если что-то так и остаётся неведомым - ну и шут с ним, значит, без этого можно обойтись. Да и в самом деле, так ли уж интересно происходящее на сцене во время коллективного творческого дела? Отряды по очереди демонстрируют свои импровизации, наспех подготовленные за полчаса - час до действа. Что, я без информации об этих постановках помру?
А вот погладить по головке сидящего рядом ребёнка - куда важнее... И я в конце концов переселился из первых рядов на "Камчатку" - на последние ряды. Туда ко мне по очереди потихоньку перебирались ребята, которым важнее было возле меня погреться, чем следить за происходящим на сцене. Под предлогом "перевода" они заводили со мной разговоры на совершенно посторонние, зато действительно волнующие их темы.
Поначалу организаторов действ это напрягало, но они быстро сообразили, что иначе эти граждане просто сбежали бы из зала, а так - на глазах. Я создавал своим присутствием на "Камчатке" второй, альтернативный сцене, полюс притяжения, и иметь такой полюс даже удобно. Лишь бы мы не очень шумели. А наше общение часто сводилось к тому, что мы просто держали друг друга за руки... "Не переводчик, а грелка", - усмехнулся я, рассказывая об этом курсантам. Ну, а мне такая "грелка" в лагере бывает нужнее перевода. Я ведь для этого и езжу - греть и греться.
В общем, я постепенно перестал уж так остро переживать отсутствие перевода. Когда и в самом деле перевод необходим - так или иначе он будет обеспечен, на конференции, на заседании... А слепоглухоту всё равно никакой переводчик на все сто процентов не компенсирует, как бы ни лез вон из кожи и каким бы ни был самоотверженным. И как ни прискорбно, с этим придётся смириться.
Таково было основное содержание моей лекции 11 ноября. Я рассказывал подробно, иллюстрировал различными эпизодами, стихами... В общем, несколько часов держал аудиторию в напряжении.
25 ноября надо было уже принимать у курсантов зачёт. Я предложил им самим задать мне вопросы, что-то напоследок уточнить. Ни о чём уж таком интересном меня не спросили, да и неважно - главное, все подошли по очереди, и все, конечно, получили зачёты.
На занятии 25 ноября присутствовала режиссёр Ирина Юрьевна Бессарабова с двумя операторами. Они уже и раньше что-то снимали, затеяли фильм о слепоглухих, а теперь взяли у меня интервью. К моему удивлению, вопросы Ирина Юрьевна задавала не простые, явно хорошо подготовилась к встрече, и вопросы касались прежде всего нашей, что ли, теоретической аксиоматики, наиболее принципиальных моментов теоретической рефлексии связанных со слкепоглухотой проблем. О врождённости или благоприобретённости таланта, об особой миссии, заключающейся в самом факте существования слепоглухих. Беседа получилась очень интересной, через несколько дней Ирина Юрьевна горячо поблагодарила меня за неё по электронной погчте.
20 ноября Сергей Евгеньевич Феклюнин, корреспондент "Московского комсомольца", сообщил о выходе нашего с ним интервью в номере от 21 ноября, и прислал текст интервью. Ранее на сверку он присылал текст между 6 и 9 ноября, но брат мне устроил такую "весёлую" жизнь, что не было никаких сил особенно придираться, что-то исправлять, хотя местами и нашлось бы что смягчить. В целом же текст меня вполне удовлетворил с самого начала, о чём я и сообщил корреспонденту. Вот присланный им окончательный текст.
"Из склепа с любовью
Александр Суворов:
"Всю жизнь торгуюсь с Богом"

Автор фото: НАТАЛИЯ ГУБЕРНАТОРОВА

Фигура боксера-тяжеловеса, седой ежик на голове, широко распахнутые голубые глаза, выражение лица скорее суровое. Он взбирается по ступенькам пешеходного моста над станцией Лось наперекор правилам движения: левой рукой держится за перила, в правой - костыль. Спускающиеся навстречу бабки с тележками чертыхаются: "Куда прешь!", "Нахал!" Но он не слышит и не видит.
Сегодня он идет с сопровождающим. А был бы один, на груди висела бы табличка: "Меня зовут Александр Васильевич Суворов. Я - слепой и глухой. Если хотите что-то мне сказать, рисуйте на моей ладони пальцем печатные буквы - я вас пойму". Александр Суворов - единственный в нашей стране слепоглухой доктор психологических наук.

- Нас так долго учили, что говорить надо не "инвалид", а "человек с ограниченными возможностями". А вы против такой формулировки. Как же, по-вашему, называть таких людей?
- А так и называть - инвалидами. Незачем впадать в ложную деликатность. А то хотят поделикатничать, а на самом деле обижают. Раз мы люди с ограниченными возможностями, вы, выходит, с неограниченными? Кто здесь всемогущий? Давно хотел поручкаться с Господом Богом.
- В одной из ваших книг прочитал суждение: сила воли инвалида - это слабость. Парадокс?
- Нет. Понятия силы и слабости зачастую извращены. Когда человек молча, харкая кровью, что-то там "преодолевает" и вымученно улыбается аплодирующей его "героизму" публике, это у нас называется силой воли. Я ненавижу, когда восхищаются моим собственным "преодолением". Ибо на деле эта самая "сила воли" - слабость. Ведя себя так, "герой" признает то, что нельзя терпеть. А когда человек начинает возмущаться, проклинать, протестовать, - он, видите ли, слабак и нытик...
- Призываете не преодолевать?
- Я против того, чтобы инвалидам создавали новые трудности для преодоления: при получении образования, устройстве на работу и т.д. Хватает и тех, которые создаются самой инвалидностью. Со студенческих лет я протестовал против идеи, что мы, инвалиды, обязаны "преодолевать". Все наоборот. Это общество должно преодолеть свое лицемерие и сделать так, чтобы для нормальной жизни от инвалида не требовался каждодневный подвиг.

СПРАВКА "МК"
А.В.Суворов родился в 1953 году в г. Фрунзе. В три года у него пропало зрение, в 9 лет наступила глухота. С 11 лет он жил и учился в Загорском детдоме для слепоглухонемых детей. Потом с тремя другими воспитанниками вошел в экспериментальную группу для обучения на факультете психологии МГУ.
Суть эксперимента заключалась в том, чтобы впервые в СССР дать высшее образование слепоглухим". (Точнее, группе слепоглухих. До нас высшее образование уже получила Ольга Ивановна Скороходова, участвовавшая и в нашем обучении. - А.С.) "Окончил университет в 1977-м, защитил кандидатскую (1994) и докторскую (1996). Автор статей по психологии и нескольких книг, в том числе сборника стихов "Достоинство в склепе". Лауреат всевозможных
медалей и званий. Самой дорогой наградой сам Суворов считает медаль Ордена
милосердия за победу во всероссийском конкурсе "Добрая дюжина" по результатам детского голосования. Профессор Московского" (городского! - А.С.) "психолого-педагогического университета и университета Российской академии образования.

"Глухим отрезать уши?"

- Как изменилось отношение к инвалидам в последнее время?
- Ухудшилось. Все последние нововведения бьют по социально незащищенным. 122-й закон нас разобщил. Раньше по всей стране были одни и те же льготы. Пользуясь ими, особенно транспортными, инвалиды могли ездить в гости друг к другу, как-то объединяться. А теперь стоит выехать из Москвы - и никакого бесплатного проезда.
- Но ведь в СССР инвалидов как бы не существовало. Вспомнить хотя бы позорную кампанию, когда после войны калек-фронтовиков высылали из городов, с глаз долой.
- Я читал про Валаам, куда отправляли безногих и безруких. Но что лучше - устроить резервацию для калек на Валааме или для каждого в собственной квартире? Еще вопрос, какую из них сам инвалид предпочел бы. Мне кажется, резервация, когда вокруг стонущие от тебя родственники, гораздо хуже, чем валаамская. Там хотя бы никто не вздыхает: "Хоть бы ты сдох поскорее, устали - сил нет". Я тоже такого наслушался от сестры, которая недавно умерла.
- Когда вы один на улице, часто подходят люди, чтобы помочь? Вообще, какие мы, здоровые?
- Советскую власть стоит помянуть добрым словом: тогда с предложением помощи ко мне подходили гораздо чаще. Хотя и сейчас подходят. Летом я заблудился: все не такое, как помнишь со старых времен. Так вот, голый по пояс дядька, прочитав плакат, что я глухой и слепой, не успокоился до тех пор, пока не проводил меня до дома. В общем, люди есть разные. Однако дискриминация проявляется не в этом. А, например, в том, что в электричках и автобусах понаставили турникетов-мышеловок - не пройдешь. Я "карточкой
москвича" не могу пользоваться самостоятельно. Еще и за такой помощью приходится обращаться.
- Табличку показываете, если попадаете в кризисную ситуацию?
- Нет, она всегда висит на шее, если я один. Сам к людям не лезу. Показываю, кто я и как со мной общаться. А дальше люди сами решают. Если их одолевает любопытство и они хотят поговорить, я очень рад, общаться всегда готов. Если не идут на контакт, не навязываюсь. Но моменты для общения возникают. Например, в поезде проводник собирает билеты. Ему приходится преодолеть страх и написать на моей ладони слово "билет". А если попутчики - дети, то быстро сходимся.
- Один раз сосед по вагону кричал: уберите этого человека от меня, кто он такой, что это за ужас, у меня же ребенок! - это вступил в разговор переводчик Олег Гуров. - А иногда, наоборот, сразу хватают: давайте мы ему поможем, будем следить, в туалет проводим, накормим. Но чаще просто игнорируют, будто его и нет. Бывает, сами проводники закатывают истерики...
Мы сидим у Суворова на кухне. Олег переводит вопросы с помощью дактильной азбуки: определенная фигура из пальцев - отдельная буква. Александр Васильевич прикасается к пальцам Олега и ладонью "считывает" слова. Отвечает голосом. Закончив ответ, протягивает руку в мою сторону, чтобы я дотронулся.
- По прикосновению он чувствует реакцию собеседника, - поясняет Олег.
- Возросшая черствость людей связана со сменой строя?
- Да. Тогда была хоть какая-то стабильность и обеспеченность у подавляющего большинства людей. И у них хватало души на помощь. Сейчас - самим бы выжить. Не до нас.
- Но в странах "дикого капитализма", где люди тоже в трудах и заботах, отношение совсем другое. Мои знакомые инвалиды, рассказывали об этом с восторгом.
- Мы только что с Олегом вернулись из Испании. Мне рассказывали, что в отношении к инвалидам там очень развита деликатность: в обычной жизни на них не обращают внимания, но стоит заметить, что инвалид попал в затруднительную ситуацию, как сразу же находится много желающих помочь. Так что на уровне чисто человеческом - да, там все в порядке. Зато у них нет бесплатного проезда, как у нас в Москве и как недавно было по всей стране. Правда, нет и турникетов-мышеловок... Меня удивило, что слепой на фото в документах обязательно должен быть с закрытыми глазами. Я спросил: "А глухим как? Уши отрезать?"
- Вы видите в этом дискриминацию?
- А черт их разберет. Мне бы не понравилось. Но если дискриминация ограничивается только этим, то еще можно жить.
- Мне кажется, дело не в строе. Один голливудский шедевр - "Форест Гамп" или "Человек дождя" - делает для нормального восприятия инвалидов больше, чем все наши "декады инвалидов". Главные герои этих фильмов - аутисты - вызывают не жалость, а симпатию. У нас представить подобный фильм невозможно. Никто не занимается воспитанием нормального отношения к инвалидам. Мы только кичимся своей пресловутой "духовностью". Хотя непонятно, откуда ей взяться-то...
- Здесь, наверное, нужна определенная государственная политика. Литература об инвалидах с яркой судьбой есть. Не наша вина, что никто не вдохновляется экранизациями этих книг.

"Женщины хотели жить вместо меня"

- По сравнению с людьми слепоглухими от рождения вам легче или сложней?
- Слепоглухие от рождения обречены на пожизненный уход. Я тоже нуждаюсь, но я сам определяю, как мне жить. А им и в голову это не приходит. Они ничего другого не знают. Ослепшим и оглохшим тяжелее в том смысле, что они осознают свое положение и переживают. Но в то же время они имеют стимул для того самого преодоления - стремление тянуться к другим людям и жить среди них. Социально они оказываются лучше адаптированными, более полноценными членами общества.
- Судя по вашим стихам, мысли о самоубийстве возникали не раз?
- Я пришел к выводу, что кандидат в самоубийцы - это тот, кому не все равно, КАК жить. Кто не может не торговаться с Богом: вот так я жить согласен, а так - ни в коем случае. Я и торгуюсь всю жизнь: хочется, видите ли, даже в условиях склепа - слепоглухоты - жить достойно. Я категорически не хотел существовать ради существования. Всегда хотел жить полноценно, осмысленно, творчески. До сих пор это удавалось. Но угрозы такой жизни возникают периодически: угроза оказаться в четырех стенах, потерять контакты с людьми, потерять возможность творчества. Если эти угрозы реализуются, единственное, на что я согласен, - именно самоубийство. Прозябать, цепляться за существование, висеть гирей у всех на руках - я так не хочу.
- Но это же грех.
- Наплевать. С Богом на эту тему мы еще поговорим. Ужасно тяжело быть только объектом обслуживания и не иметь возможности быть полезным. Пока мне удавалось в большей или меньшей степени приносить пользу. Я получаю по мэйлу признания, что людям помогает справляться с трудностями сама мысль обо мне. "А Суворову, наверное, труднее", - думают они и начинают меньше сетовать на судьбу. Недавно получил письмо от учительницы. У нее были профессиональные трудности, она даже начала терять часы в школе. Потом стала заходить на мой сайт перед тем, как пойти на урок. За вдохновением. И на волне этого вдохновения преподавала. Теперь проблема прямо противоположная: она нарасхват в школе, ей предлагают брать все новые классы. И вот она пишет, что хотела бы меня отблагодарить. Но для меня самое ценное - признание полезности моих текстов.
- Что получилось с женщинами? Среди ваших стихов есть лирические посвящения дамам.
- Эти женщины были просто друзьями, других отношений не было. О женитьбе речь никогда не заходила. Я, во всяком случае, не собирался решать эти проблемы, занятый своим творчеством. Роль всероссийской "Детской Вешалки" меня устраивала больше, чем роль счастливого отца семейства. Сублимация, если по Фрейду. Практически стопроцентная. Был и страх: я боялся, что за меня выйдут не ради меня самого, а ради квартиры, ради московской прописки, ради тщеславия - вот, мол, какая я милосердная.
- Были женщины, которых вы отталкивали?
- Да, несколько раз.
- Не пожалели?
- Нет. Они начинали жить вместо меня, начинали командовать моей жизнью, даже не считая нужным со мной советоваться. Постепенно вокруг меня нарастала изоляция. Начиналась регламентация моих отношений: с этими я могу дружить, с этими - не надо. Этого я не хотел.
- Сестра умерла. Кто будет готовить?
- Брат умеет. Он тоже инвалид, так что трудности, конечно, будут, но я надеюсь, как-нибудь образуется. Главное, есть возможность для творчества. Два года назад мне подарили новую компьютерную технику для слепых, которой при моем бережном отношении может хватить лет на десять. Значит, столько у меня есть времени для полноценной жизни.

"Смысл жизни пришел в полдник"

- Откуда взялся титул "Детская Вешалка"?"
- Из письма, в котором меня приглашали в лагерь. Там подробно расписали мой режим и между прочим указали точное время, когда я должен "работать детской вешалкой". С тех пор я так и стал представляться ребятам. Они это с восторгом приняли и - висят.
- Что дети ищут в этом общении?
- Всем нужно, чтобы их погладили по головке, выслушали... Но не сразу и не каждому доверяются. А я представляюсь "Детской Вешалкой", и ко мне идут. Начинается "амбулаторный прием". Просят совета в своих отношениях друг с другом, с родителями. Если бы я знал, что посоветовать... Сам дурак, сам мучаюсь. Расспрашиваю, вместе анализируем. Я им помогаю в том же, в чем и они мне, - жить. Понимать идиотизм окружающего мироустройства и не то что принимать этот идиотизм, но как-то выкручиваться с учетом его.
- Как вы пришли к такой деятельности?
- Это началось 22 марта 1981 года, когда я впервые после МГУ приехал в Загорский детдом не на несколько часов, а на все каникулы. Могу даже назвать час: четыре часа дня, время полдника. Я вошел, и ребятишки меня так облепили, что, потрясенный их жаждой общения, я в один миг переоценил все свои ценности. Если раньше смысл жизни для меня заключался в творчестве, то с этого дня на первое место вышла моя любовь к детям. Это довольно странно, но факт: в детстве я детей не любил и боялся, а когда вырос - обрел в любви к ним главный смысл жизни. Хотя, казалось бы, логичнее было бы окончательно замкнуться в своем "уединенном труде души".
- Главным плодом "труда души" в профессии стала ваша теория совместной педагогики? В чем ее суть?
- Я изобрел велосипед, а именно - пришел к выводу, что главная причина задержки развития слепоглухих - дефицит общения. Ослабить его можно, только организовав целенаправленное общение со здоровыми сверстниками. Без этого слепоглухого нельзя подготовить к более или менее самостоятельной жизни. Его надо научить общаться и дружить, это даже важней, чем профессия. Над этим и работаю. Теперь я научный руководитель всей этой работы в Детском ордене милосердия, и не только там. Еду, куда ни позовут. Но, подчеркиваю, речь идет о внеклассном общении. Я против учебной интеграции. В образовании я за индивидуальное обучение, в идеале - домашнее, когда учитель живет с учеником.
- Но так построить систему образования нереально.
- Реально. Если есть средства - дай Бог каждому. На таких принципах построено обучение в школе Перкинса в Бостоне. Это школа слепых, где есть отделение для слепоглухих. Каждый учитель занимается только с одним ребенком. Такой же подход хотели внедрить и в Сергиевом Посаде. Для этого там нужно утроить педагогический штат. Но на это нет денег. А американцы деньги нашли.
- Что такое Детский орден милосердия?
- Общественная организация с отделениями по всей стране. В ее рамках проходят занятия "Школы взаимной человечности" (по названию одной из книг Суворова. - С.Ф.). Приезжают ребята из разных городов. Им рассказывают про инвалидов, возят в учреждения для инвалидов. Нередко подросток, вернувшись домой, создает в своем городе отряд милосердия или клуб общения.
Верх моих мечтаний - разработать программу воспитания человечности с первого по выпускной класс общеобразовательной школы. Такой наказ я получил в 1999 году от ордена милосердия. Тогда я ответил, что вряд ли это по плечу всей академии образования, но делать это надо, и сколько хватит моих слабых сил - буду делать.

Московский Комсомолец
от 21.11.2006
Сергей ФЕКЛЮНИН".

После этой публикации мне написала Мария Галаган из Америки, с завидной настойчивостью перебрала несколько кодировок, пока её письмо не удалось прочитать. Предложила помощь информацией, которую я с благодарностью принял. Уже получил от неё несколько писем с текстами.
Кроме того, в связи с публикацией в МК мне написала Елена Штоколова с Первого канала ТВ, программа "Время". Предложила снять телерепортаж. Я ответил согласием, но пока не можем договориться о сроках - мешает сволочной бытовой фон моей жизни.
Теперь, отбросив какую бы то ни было щепетильность по принципу "не выноси из избы сору - меньше будет вздору", - об этом фоне...
В октябрьский отчёт я несколько раз вписывал, а потом стирал информацию о том, что брат не просто болен, не просто нуждается в лечении - он ПЬЁТ. И рвота с кровью - именно поэтому. Всячески старается чем-то перебить запах перегара, но мятные жвачки этот запах на самом деле только подчёркивают. И брат усвоил себе манеру отрицать всё подряд, даже самое очевидное, даже когда пойман с поличным. В итоге - верить ему нельзя ни в одном слове.
Именно из-за этих его художеств я писал октябрьский отчёт почти целую неделю - когда мог бы управиться максимум в два дня. Надо было сделать над собой серьёзное волевое усилие, чтобы отвлечься от его поведения и заниматься чем-то другим. Следовательно, моя работа и работоспособность под большим вопросом.
28 октября я провёл первое занятьие на курсах переводчиков для слепоглухих, в здании Московского городского психолого-педагогического университета на Сретенке. Брат время от времени исчезал. Якобы покурить. Но иногда отсутствовал долгонько. Когда, возвращаясь домой, мы зашли в магазины, и, между прочим, в продовольственный, я обнаружил в его сумке (пока он расплачивался) банку пива. Из холодильника. Он кинулся выхватывать её из моих рук, но уже было поздно. При всём честном народе он стал меня заверять, что пиво "безалкогольное - пятипроцентное", то есть "всего" пять процентов алкоголя. А сколько надо? Пиво средней крепости, бывает и куда слабее. Этак "безалкогольной" окажется и водка - "всего-то" сорок градусов!
Пиво я положил к себе в сумку и дома проверил, какое-такое оно безалкогольное. Попробовал. Ну, конечно, обычное пиво средней крепости. А он стоял рядом и талдычил про "пять процентов".
Мы с Михаилом смотрели справку, которую дали мне в наркологическом пункте при шестнадцатом психоневрологическом диспансере. Мне эту справку дали как справку о том, что брата закодировали от алкоголизма на пять лет. Но Михаил слова "алкоголизм" там не нашёл. Какая-то "антистрессовая терапия". Михаил сказал, и, очевидно, так и есть, что на самом деле брата НЕ КОДИРОВАЛИ. Я заплатил три тысячи сто рублей за что-то другое. Надо бы мне всё-таки узнать полный текст этой справки. Попросить кого-нибудь либо сканировать её, либо вручную вбить в компьютер.
В слабой надежде на то, что брат будет меньше врать, я решил легализовать пиво. Чёрт с ним, можно покупать иногда. На вопрос, где он взял деньги на ту контрабандную банку, он опять соврал, что якобы ему дал пятьдесят рублей на воду Михаил, как раз уехавший домой 28 октября. Но Олегу Михаил говорил, что брату нельзя давать деньги ни в коем случае, ни копейки. И вдруг такая непоследовательность? Так что у меня почти не было сомнений, что деньги он выклянчил у кого-то в МГППУ - наверное, у сердобольных охранников.
Его рвало по ночам - почему именно по ночам? Не потому ли, что именно ночью он "расслаблялся"? Возможно, та "антистрессовая терапия" имеет-таки какое-то отношение к этой алкогольной рвоте. На то ведь и было нацелено, чтобы тошнило даже от запаха алкоголя, а уж возлияния однозначно должны были вызывать рвоту. В этом смысле всё сходится.
Более/менее оклемавшись к утру, он не мыл полы, а размазывал свою блевотину по всей квартире. Вернувшийся почти через две недели из дому Михаил сказал мне, что очень удивился, войдя в квартиру, какая в ней грязь.
Само собой разумеется, когда я рассказал Михаилу про пиво, купленное якобы на его деньги, он от этих денег отрёкся. Не давал.
Во входной двери в мою квартиру три замка. Два нижних изнутри можно открывать без ключей. А третий я попросил врезать специально такой, чтобы его можно было и снаружи, и, главное, изнутри открывать и закрывать ТОЛЬКО КЛЮЧОМ. Это специально, чтобы брат не мог незаметно выскользнуть за выпивкой. От других замков у брата ключи есть. От этого - ни-ни. 11 октября Михаил заменил в этом замке личинку, чтобы быть полностью уверенным, что ни у кого, кроме тех, кому я доверяю, ключей от него нет. В тот же день во дворе, во время прогулки, брат устроил мне истерику, требуя себе один из ключей от этого замка. "Не надо меня контролировать!" - кричал он. Значит, мои опасения, что ключ от старой личинки этого замка у него таки был, не безосновательны...
С тех пор, как 17 октября пришлось вызывать брату скорую помощь, я начал этот замок запирать. Брат это молча сносил.
С 4 по 6 ноября мы были в Третьем Кадетском Корпусе, на базе которого с 4 по 11 ноября работала Школа взаимной человечности. Домой мы с братом вернулись поздно вечером 6 ноября. Пиво я ему честно купил, целых две банки.
7 ноября он сообщил мне, что с 8 ноября его кладут в дневной стационар 16-го ПНД. И когда вечером я попытался закрыть дверь на верхний замок, он взбунтовался, покрутил пальцем у моего виска: мол, как я выйду, мне же рано утром в больницу завтра! Я говорил, что открою. Но он стал плакать, просить не запирать его: "Куда я от тебя денусь!" Я его пожалел, и оставил тот замок открытым.
Доверие моё было обмануто меньше чем через сутки, около семи часов вечера 8 ноября. Я попросил ужин. Он всё приготовил, подозрительно дотошно переспросил, нужен ли ещё зачем-нибудь. Я сказал, что нет, но его помощь мне-таки понадобилась через несколько минут. Зову - не подходит. Обошёл квартиру - нигде нет. Подошёл к двери - заперта снаружи только на средний замок. Значит, вот как выглядит это - "куда я от тебя денусь"?..
Я запер два нижних замка на предохранители. Снаружи не попадёшь. А изнутри можно открыть без особой возни.
Мне стало не до еды. Я сел за компьютер, выключив свет везде, чтобы увидеть вспышки лампочки, связанной с дверным звонком. Сам звук звонка, хоть он у меня и очень громкий, я с некоторых недавних пор, очевидно из-за всех стрессов, приведших к диабету, перестал слышать. Зрение тоже упало, но всё-таки в темноте вспышку лампочки вижу.
Минут через двадцать лампочка начала вспыхивать, иногда гореть подолгу. Я не реагировал, решив помариновать беглеца под дверью. Ответил на письмо по электронной почте, и только тогда открыл. Первым делом - позор, но что ещё тут придумаешь? - кинулся щупать карманы васькиной куртки в поисках водки. Заметил движение правой руки брата, как если бы он что-то отбросил в сторону. Вот когда я пожалел ещё раз, что слепой... Увидеть бы, что он отбросил... Пока я обшаривал карманы, брат из куртки вывернулся. Убедившись, что там нет бутылки, я её оставил на полу. (А надо бы проверить и на предмет денег... Но это совсем для меня сложно.)
Дальше была безобразная сцена. Я отодрал его за уши. Орал, что он меня обманывает, меньше суток назад говорил - "куда я от тебя денусь" - а сам... Где водка?! Зачем выходил?! "Нур позвонил", - (мнимый муж сестры). Почему ты мне об этом не сказал? С кем ты живёшь - с Нуром или со мной? Что у Вас за тайные сношения за моей спиной? "Он приходил с двумя своими друзьями, вызвал меня во двор, тебе просил не говорить". А какое тебе дело до его просьб? Если ты его ненавидишь и хочешь выгнать из моей квартиры, какие-такие у вас отдельные от меня дела? К тому же его свидетельство о рождении, аттестат зрелости и диплом у меня. И получит он их только из моих рук. "Он тебя боится". А какое тебе дело до его страхов? Боится, но если ему нужны его документы, пусть обращается ко мне, никак иначе. "Понял..." И никаких тайных телефонных переговоров с ним! "Понял..."
(Вот сволочь, ненавидит зятя, а отвечает ни дать ни взять, как он. Мне ему тоже приходилось устраивать выволочки, и этот ублюдок на всё отвечал точно также: "Понял...". А я понимал, что от меня просто хотят побыстрей отделаться.)
Думаю, что встречи с Нуром не было - тем более, если он якобы явился с двумя дружками. Или брат тянет с Нура деньги? И потому так долго не удаётся отдать Нуру его барахло? (13 ноября он всё-таки явился, забрал часть барахла и свои документы.)
В общем, я, разумеется, верхний замок запер тут же, как впустил беглеца. И беглец уже вполне с этим был согласен. Всё равно утром не дал мне спать - сперва командовал, чтобы я пил таблетку от диабета, потом - звал есть, хотя я просил его оставить еду на столе, когда высплюсь, тогда и поем... Чувствовал я себя неважно, отлёживался после напряжения в ШВЧ.
В первый же день он явился из дневного стационара, еле ворочая пальцами, весь горячий. "Я что-то очень устал". Мы собирались ехать на Донское кладбище, отвозить туда фотографию для надгробной плиты сестры. И пришлось эту поездку отложить, хотя вернуться в ШВЧ нам предстояло 9 ноября вечером.
9 ноября он пришёл во втором часу дня. Почти невменяемый. Завалился спать, а я отбивался от самой срочной электронной почты. Без двадцати пятнадцать всё же выползли из дому. Он шатался, несколько раз был риск, что я подверну ногу на краю дорожки. На кладбище мы опоздали - добрались в начале шестого (от Шаболовской 14 трамвай ходит очень редко, а 39 от Чистых Прудов полз из-за пробок больше часа. Мне ещё надо было принять дневную таблетку и после неё поесть, еду купили в подземном переходе метро Тургеневская.) Как позже выяснилось, опоздали бы мы в любом случае - гравёрная мастерская работает с 9 до 16 часов. Но, по крайней мере, пока таскались, брат постепенно приходил в себя. Явиться в детское учреждение в сопровождении вдребезги пьяного брата было бы совсем стыдно... А так его, по крайней мере, могли принять за слегка выпившего, и отнестись терпимо. Мы добрались до Корпуса почти в семь вечера.
На следующий день брат отбыл в свой дневной стационар, а ко мне приехал с фотографом (по моему предложению накануне по электронной почте) корреспондент "Московского комсомольца". Текст интервью с ним я успел получить перед второй поездкой в ШВЧ, полностью одобрил, и тогда корреспондент запросился ко мне с фотографом, вот я и предложил приехать в ШВЧ - поснимать меня среди ребят. Накануне вечером через одну девочку по её мобильнику мы договорились о его приходе окончательно, и я предупредил руководство.
Я много раз говорил брату, чтобы не смел являться в детское учреждение пьяным, но он таки из дневного стационара именно таким и явился. Как на грех, мы не могли с утра дозвониться до корреспондента - не желая доверять брату никаких денег, я хотел попросить корреспондента купить мне по дороге бутылку минеральной воды. Он вызвался сделать это, когда уходил из Корпуса - уже ближе к обеду. Как раз и брат заявился. И вместо того, чтобы передать пакет с минералкой дежурившим у проходной ребятам, корреспондент передал его брату, который приволок пакет прямо в столовую. Вскоре мне по секрету сообщили, что ребята видели, как брат клянчил у корреспондента деньги, и тот дал. При первой возможности я сообщил о поведении брата одному из руководителей ШВЧ, и брат попал "на ковёр", получил хорошую выволочку от президента Детского ордена милосердия Галины Влдадимировны Никаноровой, которая, кстати, с самого начала была против присутствия брата в школе, но мне некуда было его девать, оставлять дома - ещё страшнее, так хоть на глазах... И поскольку я в ШВЧ был очень нужен, с его присутствием пришлось таки смириться. А он, что называется, "оправдал все ожидания" - в отрицательном смысле, конечно.
Прямо в присутствии брата я попросил девочку, через чей мобильник накануне вечером связывался с корреспондентом, снова ему позвонить и уточнить, каким же капиталом он снабдил моего попрошайку. Слыша наш с девочкой разговор, брат сразу сказал, что тот якобы ему не дал "ни сколько". Я усмехнулся: "Проверим".
Корреспондент сказал, что дал пятьдесят рублей, и оправдывался - мол, уж очень неожиданно брат его попросил, не смог отказать. Я забрал мобильник у моей переводчицы и сказал:
- Очень жаль. Брат - хронический алкоголик, ему нельзя давать ни копейки.
Итак, где брат берёт деньги на выпивку, ясно: стоит мне зазеваться - таскает понемногу у меня, или попрошайничает у кого придётся. 24 ноября выяснилось, каким образом он почти полностью перебивает запах водки. Мои гости застали его за распитием водки, которую он запивал минеральной водой...
Я убедился, что жить мне вдвоём с братом невозможно, он своим пьянством не даст мне работать, ничего не будет делать по дому. И я ударил в набат по электронной почте, прося экстренной помощи. Анна Феликсовна Школьник нашла мне постояльца - христианина-пятидесятника Владимира Михайловича Макалкина, в возрасте лет пятидесяти. Ольга Валерьевна Гольцова из Орла, у которой в январе я застрял с загипсованной ногой, сообщила, что уволилась с работы и может побыть у меня, сколько нужно. К тому времени я с Владимиром Михайловичем принципиально уже договорился. Он привёз свои вещи 23 ноября поздно вечером, а Ольга Валерьевна приехала 24 ноября днём. Она-то и застукала брата за распитием водки, разбавленной минералкой.
За несколько дней до этого мне по электронной почте предложили устроить его в 17 наркологическую больницу, чем мы с Ольгой Валерьевной и занялись уже в воскресенье 26 ноября. Но там требуют разных справок, и до сих пор положить его не удаётся. Уже три раза возили на другой конец Москвы...
Итак, ясно, что ответственность за брата мне не по силам. Что будет в случае моей смерти, если брат останется в квартире один, уже известно - будет пить и бомжевать, всё пропьёт. А в квартире - результаты моей творческой жизни, судьба которых никак не может быть безразлична ни мне самому, ни многим другим людям, востребовавшим моё творчество. Значит, после моей смерти остаться в квартире один брат не должен ни в коем случае. Квартира должна быть завещана тем, кто ценит моё творчество и готов хранить и тиражировать его результаты. Нужно срочно прописывать у себя такого хранителя, составлять именно на его имя завещание, именно ему завещать всё - и квартиру, и компьютерную технику со всей информацией, и накопившиеся реликвии...
А пока я жив, между мной и братом обязательно должен быть кто-то третий, кто бы за ним присматривал, тем самым давая мне возможность работать и жить спокойно. Особых иллюзий насчёт наркологического лечения не питаю - это лишь передышка. Вдвоём мы с братом не должны оставаться ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах.
29 - 30 ноября 2006

Только тот, кто одевается,
Неодетым может быть.
Только люди, получается,
Могут нагишом ходить.
В чешую, меха и пёрышки
Весь животный мир одет,
Духи зла - во Тьму, а добрые,
Горние - одеты в Свет.

21 декабря 2006

* * *

С полною ответственности мерою
Не дерзну сказать, что в Бога верую.
Ночь, костёр, и освещённый круг,
Тайна бесконечная вокруг...
Тайна - притягательная, жуткая.
Защищённость - первобытно хрупкая.
Защищающая Света Сень, -
И посмей, попробуй, сунься в Тень.
Вот откуда - всяческая мистика.
Будь смелей, сознание почисти-ка:
Сень - и Тень. Очнись. Осмысли явь.
Пред самим собою - не лукавь.

23 декабря 2006

* * *

Без меня тусуйтесь. Так и быть.
Эту стену ввек не продолбить.
Хоть бы на Закате научиться бы
За всё то, что есть, - благодарить.
Мне пора смириться. Слеп и глух, -
Ну и что? И зряч и слышащ Дух.
Добреду, как есть, до крематория.
Дух протеста - весь почти протух...

24 декабря 2006

Очередная реакция на очередной из бесчисленных случаев, когда зрячеслышащие увлеклись общением друг с другом, забыв обо мне.

Опять "партизанит" Александр Васильевич.
Вот очередные стихи. Первое - с посвящением
прекрасному специалисту и другу Борису Михайловичу
Бим-Баду.

Александр Суворов

* * *

Б.М.Б.-Б.
Инфракосмоса злобный дух
Не пускает нормально жить.
Нам болеть совсем недосуг.
Обязательств - не отменить.
Дела много - знай поспевай.
Книги людям пиши - спеши.
Прочитает ли кто - души
Размышленьями не терзай.

28 декабря 2006

* * *

Вопросами довольствуйся.
Ответы сам ищи.
Господнею не пользуйся
Халявой - не взыщи.
В твоём же Духе, туточки,
От истин всех ключи.
Прозрей, бери, - ни чуточки
На Бога не ропщи.
Все отговорки вумные (!)
Ирония сожжёт:
Поменьше бы придуманных
Обид - и марш вперёд!
Спокойно от действительных
Их отличи проблем.
Не будь трусливым, мнительным -
В плену готовых схем.

30 декабря 2006

(!) - Именно так: "вумные". Прошу не исправлять.

Благословение от самого Александра Васильевича. Не знаю как кого, а меня потрясли до глубины души.

* * *
Попали в меня не одною торпедой.
Конечно, себя не поздравлю с победой.
Подорван я. Жизненный путь мой далёкий
Грозил оборваться в случайные сроки.

Но, с вами стыкованный, к цели предельной,
Почти на буксире, влекусь параллельно.
И вас, как ни странно, какой ни побитый,
Упрямо держу под своею защитой.

Живите - я близко. Живите - я рядом.
Окрест наводите желанный порядок.
Живите - любите. Живите - над бездной
Творите свой подвиг, - нам с вами известный.
Живите. Меня на плаву поддержите -
И тоже свой путь до конца совершите.

4 января 2007

Александр Суворов
РОЖДЕСТВЕНСКАЯ МОЛИТВА

Миро-люлька. Миро-зыбка.
В ней - беззубая улыбка.
Спит-сопит улыбка та, -
Тёзка самого Христа.

Мы проснулись, улыбнулись,
К Свету Мамы потянулись:
- Уа! На ручки, сосунок, -
Моя дочурка, мой сынок, -
Уа, уа, уа, уа! -
Иисус - Иешуа...

6 января 2007

Я ВЕСЬ УШИ!!!

Вообще-то, по пояс, но и то великое дело.

Сынок позавчера помог мне купить в магазинчике рядом с домом колонки с сабвуфером. Несли энту штуку домой и гадали, как быть с третьим ухом для сабвуфера, куда пристроить эту "бухалку". Дома я сделал брайлевские таблички, сынок их наклеил на левую и правую колонки, другие таблички надел через особые дырочки на левый и правый разъёмы шнура, соединяющего сабвуфер с музыкальным центром через вход для наушников. Под руководством мальчика, ориентируясь на брайлевские надписи, я сам подключил всё. Улёгся, приставил колоночки к ушам, закрепил их "музыкальными трусами" - широкой резиновой лентой, которую мне специально для этого сшили в Орле год назад. Включил музыку. Сабвуфер у меня в руках забухал большим оркестровым барабаном, я положил его динамиком себе на грудь, под подбородок, и...

ВААЩЕ! ОТПАД!! УЛЁТ!!! НИ ФИГА СЕБЕ!!!! И какие в нынешнем молодёжном жаргоне есть ещё восклицания????!!!!

Всю жизнь плакал, что ритм трудно уловить, а без него и мелодию... Теперь такая вибрация!!! Сквозь всю грудь, сквозь всю требуху, если на живот положить.
- Я слушаю животом! - сказал мой загорский любимец Юра Толмачёв, когда я на первомайской демонстрации спросил, почему он не надел слуховой аппарат (мы стояли рядом с оркестром).
Я теперь тоже так могу - животом. Но грудью - лучше. Ну и вибромассаж!!! Мучился изжогой - рассосалась изжога под действием сабвуфера.

Между прочим, мне - громко, даже щекотно иногда ушам, про вибрацию всё уже сказано... А окружающим - это и есть "между прочим", - рядом со мной вполне даже нормально, в соседней комнате практически не слышно. Я уже два дня переспрашиваю недоверчиво: неужели не мешает? Правда-правда??? Нет, и даже не будит, если утром включаю музыку, пока все ещё спят.

- Олежка! - позвал я сына. - Тебе Нобелевская премия полагается! Мы же открытие сделали - нашли для глухих пней вроде меня самый лучший способ слушать музыку, используя остаточный слух и вибрацию! Оно ещё и лечит! Вот наблюдений поднакоплю - и можно статью писать...
- И тут наука! Ты неисправим! - поразился довольный мальчик.
- А как же! Кому что, а вшивому про баню! Особенно, когда врачи не пускают за компьютер...

С 1 декабря меня замучила междисковая грыжа в поясничном отделе позвоночного столба, прихотливо искривлённого, что твоя коряга. Отёк вокруг этой трудовой мозоли - досиделся за машинками и компьютером, доработался... Сидеть больно, и врачи запретили, пока боли не пройдут. А то всё хуже и хуже. Сейчас немножко полегче, и я позволил себе спартизанить... скоро обещают положить в больницу.

Поясница уже вовсю пищит, ругается, надо срочно опять ложиться. Теперь хоть не скучно - можно наслаждаться и лечиться музыкой, а то все брайлевские книжки за время болезни проочитал, что в больнице читать буду - не знаю...

С рождеством - всех, для кого это важно!!!

Ваш Ёжик. 6 января 2006.

Ураааа!!! Выписали!

Письмо дорогого Александра Васильевича/Ёжика/Друга без страха и упрека:

Дорогие друзья!
Вчера я вышел из больницы. Боли сняты, я могу сидеть за компьютером сколько угодно, значит,
работоспособен, но обнаруженные в поясничном отделе позвоночника две междисковые грыжи хоть
и почти перестали мешать, однако никуда не делись. На их "мумификацию" (термин врачей)
уйдёт примерно год.

Беречься мне придётся в основном на улице. Дома тоже принимаю дорогостоящие меры против
повторного обострения грыж - заказываем стеклопакет на то окно, под которым я сплю и от
которого, как тщательно ни заклеивай, всё равно дует немилосердно. Для профилактики
обострения грыж в больнице куплен специальный аппликатор - колючий коврик во всю площадь
спины, - на котором я должен лежать регулярно (два раза уже попробовал эту, как шутят мои
друзья, "йоготерапию").

Параллельно с залечиванием грыж провели и обычное поддерживающее лечение основного заболевания - болезни Фридрейха.

На сегодня: болей почти нет, подвижность ограничена - быстро устаю, приходится брать с собой на улицу складную сумку-табуретку для отдыха, но главное - за компьютером могу высидеть столько, сколько нужно, так что - ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ!
Готов к труду и обороне.

В первую очередь сейчас придётся, конечно, выполнять самые срочные обязательства, выполнение которых задержано из-за более чем дювухмесячной болезни, и которые, как говорится, выполнить надо было ещё вчера и позавчера.

Ваш Александр Суворов. 9 февраля 2007.

А.В.Суворов,
действительный член международной
академии информатизации при ООН,
доктор психологических наук,
кавалер Почётной Золотой
медали имени Льва Толстого

2006, ДЕКАБРЬ – 2007, ФЕВРАЛЬ
С 1 декабря моё здоровье резко ухудшилось: начались острые боли в пояснице, мешающие ходить, вскоре я не мог уже без болей и сидеть за компьютером. Физическая работоспособность рухнула впервые за много лет. Голова работала, да что толку… До диктовки своих книг более здоровым помощникам я ещё не созрел. Пришлось перейти на постельный режим, и только, преодолевая всё более сильные боли, иногда вводил в компьютер новые стихи и рассылал их друзьям. Если с почтой не было проблем, это задерживало меня за компьютером на минимальное время.

Я давно уже ждал госпитализации в первой неврологии 55 больницы, которая была переполнена, и положить меня смогли только после рождественских каникул, 10 января. 16 января сделали томографию – и обнаружили в поясничном отделе позвоночника две междисковые грыжи, маленькие, но, по словам врачей, неудачно расположенные. Их-то обострение и причиняло мне боль.
Из больницы я вышел 8 февраля в удовлетворительном состоянии. Болей в пояснице не было, хотя оставались неприятные ощущения, которые в любой момент могли усилиться. Хирургическому вмешательству мои грыжи, слава Богу, не подлежали, врачи говорили, что в течение года грыжи должны «мумифицироваться», то есть усохнуть, отмереть сами собой. Болезнь вернулась в хроническую форму. И теперь надо избегать обострений.

В день выписки я купил в больнице аппликатор – коврик с иголками из разных металлов, площадью во всю мою спину. С тех пор ежедневно лежу на нём, к ужасу домашних, которые называют меня «йогом». Но всякие неприятные ощущения прошли окончательно, двигаюсь в кои-то веки относительно свободно, ну, голова кружится, но это связано с основным диагнозом - болезнью Фридрейха. А так – более/менее восстановился, аппликатор оказался очень эффективным. Если быть осторожным и избегать падений и травм, не засиживаться за компьютером до полного онемения во всём организме, как раньше, то можно смотреть в будущее с осторожным оптимизмом. Болезни, в декабре ворвавшиеся из фона в жизнь, то есть практически парализовавшие работу, снова на какое-то, надеюсь, продолжительное, время ушли в фон. Тьфу-тьфу, чтоб не сглазить…

А то президент Детского ордена милосердия, Галина Викторовна Никанорова, просила 4 декабря написать программу для работы с нашими подростками, у меня даже возникла общая идея - Школа Независимости, Школа Человеческого Достоинства. Если бы не боли, я мог бы это развить. Надо было сделать быстро, к определённому сроку, который, разумеется, давно прошёл.
Но это, кажется, единственная рабочая потеря. Да и то, если в конце марта будет сессия Школы взаимной человечности, можно будет обсудить проблематику независимости и человеческого достоинства (в условиях инвалидности) на занятиях с нашими подростками.

На самом деле даже в период обострения работа, конечно, продолжалась, поскольку голова была вполне ясной. Я мог лёжа читать, и благодаря самоотверженности Ольги Валерьевны Глущенко, навещавшей меня в больнице каждый день, недостатка в книгах не испытывал. Прочитал наконец «Выбранные места из переписки с друзьями» Н.В.Гоголя, а так же два последних романа из трилогии Д.С.Мережковского «Христос и Антихрист». Во втором романе, о Леонардо да Винчи, очень отметил для себя мысль об особом «одиночестве» художника: с ним должны жить вместе как-то связанные с его творчеством, во всяком случае, если не участвующие в нём, не помогающие, то хотя бы не противостоящие активно и сознательно творческому процессу, не мешающие, особенно злонамеренно. После смерти сестры идёт процесс, в результате которого в моей квартире уже возникло именно такое «творческое одиночество» - прежде всего, благодаря присутствию Ольги Валерьевны, а так же недавно появившегося Олега. Это «одиночество», обеспечиваемое особым родством – душевным и (в идеале) духовным. У нас общие ценности. После маминой смерти, то есть почти десять лет, я в живущих под одной со мной крышей встречал, в лучшем случае, безразличие к этим ценностям, а то и откровенное глумливое неприятие. С конца прошлогоднего ноября – с появления Ольги Валерьевны - этого нет. Что сразу же и сказалось на творчестве благотворно, даже несмотря на тяжёлую болезнь. Я снова начал писать стихи. За последний год было три вспышки поэтической активности: в январе 2006, когда по случаю повреждённой и загипсованной ноги я застрял у Ольги Валерьевны в Орле; в мае, когда лежал в больнице; и перед последней больницей, в декабре – начале января, когда мучился болями дома. Присутствие Ольги Валерьевны создало условия, благодаря которым, пользуясь выражением Цветаевой, появилось «время для чувств». И тем самым – для стихов.

Антагонизм ценностей вообще, в общечеловеческих масштабах, делает существование на планете Земля сущим адом. Особенно адское сосуществование, при антагонизме ценностей, получается в общежитиях (коммуналках) и обычных генетических, кровно-родственных, семьях. Я прожил в этом аду в школе слепых в Киргизии – четыре года, затем в коммуналке – с января 1978 по январь 1986, затем после смерти мамы – с февраля 1997 года до осени 2006. Всего примерно 22 года. (Те, которые не под одной со мной крышей, не в счёт: какая бы общность ценностей нас ни объединяла, она не может отменить ада непосредственно в моём жилище. Разве благодаря «дальней» общности ценностей есть куда из этого ада спасаться – например, в лагеря Детского ордена милосердия, - что я и делал.)
У Маркса – антагонизм интересов, прежде всего материальных, затем классовых. Антагонизм классовых интересов обусловлен антагонистическим отношением различных групп населения к производству и собственности на средства производства. Иерархия ценностей – это отражение в сознании иерархии интересов, причём совершенно необязательно – адекватное отражение. Чаще – иллюзорное, искажённое, в том числе и, как говорится, «с точностью до наоборот». Это неадекватное отражение иерархии интересов в иерархии ценностей, думаю, и имелось в виду, когда Ильенков не уставал подчёркивать, что люди далеко не всегда правильно понимают, что и как они на самом деле делают, - далеко не всегда имеют верное понятие о собственной жизнедеятельности (не в физиологическом смысле, а в смысле – деятельности в течение всей жизни). Ещё Фрейд с его психологическим механизмом вытеснения из сознания всего нежелательного… Механизмом не просто непонимания, а нежелания понимать, пусть бессознательного нежелания. Так или иначе, можно считать бесспорным фактом: мы сплошь да рядом себя не понимаем – и более того, не желаем понимать, нам это почему-либо невыгодно. В том числе это проявляется и в нежелании осознавать антагонизм ценностей. Правда, слишком уж нажимать на антагонизм ценностей, исходить только из него при сознательном строительстве межличностных взаимоотношений – значит искусственно этот антагонизм раздувать, культивировать его, вместо того чтобы пытаться хотя бы смягчить, если не преодолеть. (Есть и другая логика, согласно которой противоречия как раз надо предельно обострять, чтобы они быстрее разрешались; в обоснование тут же притягивается за уши и поговорка про то, что собаке лучше хвост рубить сразу, а не по частям. Но исторический опыт последних столетий, пожалуй, достаточно убедительно показывает, что логика обострения противоречий на практике - Самоубийственна. То же самое показывает и опыт межличностного взаимодействия. Впрочем, я, наверное, как ругался Ленин – ренегат, оппортунист и трус… Но мне бы оставшиеся годы жизни прожить – не в аду, если и не в раю, - хотя бы средненько…)

В декабре я установил контакт, пока по электронной почте, с Виктором Кирилловичем Зарецким – заведующим лабораторией Психолого-педагогических проблем непрерывного образования детей и молодежи с особенностями развития и инвалидностью, - лабораторией Московского городского психолого-педагогического университета. 31 августа 2006 именно в эту лабораторию я устроился на основную работу в должности ведущего научного сотрудника. Виктор Кириллович Зарецкий и другой сотрудник лаборатории, Роман Николаевич Жаворонков, прислали мне материалы, в том числе пятилетний план исследований. Я порадовался, что наконец-то создана лаборатория, специальной задачей которой является выяснение особенностей учебного процесса, прежде всего в Высшей школе, при отклонениях в развитии и инвалидности. Что этот учебный процесс для таких людей должен организовываться как-то особо, ибо «на общих основаниях» учиться они не могут – ясно, как говорится, и ежу. И стихийно учебный процесс к таким студентам всегда приспосабливался, волей-неволей. Но вот заложить научно ответственные основы такого учебного процесса для студентов в обычном ВУЗе, то есть в таком, который не рассчитан именно на инвалидов, типа института искусств для инвалидов в Москве, - наконец-то догадались, что заложить такие основы необходимо, и именно для этого создана наша лаборатория. В пятилетнем плане, кроме всего прочего, есть пункт о необходимости изучения опыта высшего профессионального образования инвалидов. У меня по-прежнему сложности со сбором информации, и за изучение такого опыта в разных странах и в разные исторические эпохи я взяться не могу. Но вот обобщить наконец, подытожить опыт обучения четырёх слепоглухонемых студентов на факультете психологии МГУ в 1971 – 1977 годах, - это пора наконец сделать. Это я и предложил заложить в пятилетний план лаборатории. Готов я и к непосредственной практической работе с «необычными» (в кавычках, ибо нет ничего обычнее необычного) студентами на факультете информационных технологий МГППУ, который является опытно-экспериментальной базой нашей лаборатории, - предлагая мне работу именно в этой лаборатории, ректор МГППУ В.В.Рубцов 29 августа прошлого года сказал, что ждёт моей помощи именно в работе с этими студентами, пол-сотни незрячих… Мы с Виктором Кирилловичем договорились о встрече у меня дома, чтобы обсудить реальные возможности моей работы со студентами. Встреча пока не состоялась… В марте, надеюсь, нам ничто не помешает встретиться.

На ложе болезни я строил грандиозные творческие планы. Среди них и книга, о которой мы в принципе договорились в УРАО (кафедра педагогики; книга об этической мотивации подростков), и научно-художественная исповедь «Водяная Землеройка, или человеческое достоинство на ощупь», и анализ того, что мне известно, в том числе на личном опыте жизни в горных палаточных лагерях, о психолого-педагогической системе Ю.М.Устинова – с позиций ильенковской концепции становления личности, а так же соответствия всем четырнадцати принципам совместной педагогики. Я всё никак не довведу в компьютер брайлевский дневник, который вёл в горах в 2003 году. Взялся было год назад, но пришлось отвлечься на еженедельные отчёты… А ещё участие в международной исследовательской программе проблем инвалидного образования (тему указываю приблизительно), - по этому поводу переписка с Еленой Ван из Испании. Похоже, возникнет виртуальный научно-исследовательский коллектив для реализации этой идеи. Елена очень энергичный человек, умеющий доводить до конца то, за что берётся. Если мышеловка всяких неблагоприятных обстоятельств типа болезней и антагонизма ценностей снова не захлопнется (тьфу-тьфу, чтоб не сглазить), во всём этом надеюсь поучаствовать.
Меня в больнице навещали философы-ильенковцы Геннадий Васильевич Лобастов и Владимир Анатольевич Лазуткин (помощник депутата ГосДумы Олега Николаевича Смолина). Ложась в больницу, я на этот раз дал рассылку с указанием проезда для всех, кто захочет и сможет меня посетить. И посетители были, в том числе иногда приятно неожиданные. С Лобастовым и Лазуткиным мы говорили о семинаре «Ильенков и Гегель», приуроченном ко дню рождения Эвальда Васильевича Ильенкова (день рождения – 18 февраля, а семинар состоялся в цокольном этаже УРАО 22 февраля). Семинар типа круглого стола, без подготовленных заранее тем и тезисов выступлений. Мне там переводил Олег Гуров, попавший на такое мероприятие уже второй раз в жизни. Первый раз был четыре года назад, и пятнадцатилетний Олежка смог повторить только одну фразу из доклада Феликса Трофимовича Михайлова. На этот раз, не очень понимая доклады, мальчик всё же смог повторить немало, и я хоть как-то в происходящем ориентировался. Во всяком случае, кое на что в первом докладе среагировал (мой доклад был вторым). Сам я полностью сымпровизировал. Но тему обдумывал ещё в больнице, выйдя из неё, достаточно погрузился в перечитывание «Диалектической логики» Ильенкова, чтобы мобилизовать если не всё, то главное из прочитанного у него по теме семинара.

Я сосредоточился на понятии понятия, в котором отождествляется «дело логики» (особенно Гегеля) с «логикой дела» (а именно, дела снятия отчуждения человека от всего человеческого). Реагируя на предыдущего докладчика, я далеко не сразу добрался до запланированной собственной темы, затянул свой доклад, да и о регламенте мне ничего не было сказано, а то бы я постарался уложиться в какие-то минуты. И поскольку получалось у меня чем дальше в лес, тем больше дров, то есть новых и новых сложнейших философских проблем, которых я на самом деле касался мимоходом, а впечатление создавал такое, что вот сейчас в эти проблемы нырну, и поминай как звали и докладчика, и семинар, и его участников, - Олега решились-таки попросить напомнить мне о времени. Но это произошло Аккурат перед тем, как я уже хотел всех успокоить фразой, что о названных проблемах можно говорить и писать бесконечно, а потому закругляюсь на полуслове. Это обычно для моих выступлений – кончать неожиданно, не увязая в поисках логически подготовленной концовки.

После меня выступал Владимир Михайлович Межуев, и Олежка перевёл его шутливую фразу, что пора писать работу на тему «Ильенков и конец классической марксистской философии». Я рассмеялся – «Отлично сказано!» - и Обратился к Лазуткину: «Ильенков закончил классическую марксистскую философию потому, что в его изображении Спиноза оказался б/ольшим марксистом, чем сам Маркс». Про то, что Спиноза у Ильенкова б/ольший марксист, чем сам Маркс, говорил Богомолов, который преподавал нам в 1976 году историю философии… Я передал его слова самому Ильенкову, и тот, по-моему, в глубине души остался ими доволен. Мне они показались не только хлёсткими, но и, насколько я мог судить, верными по существу, - и запомнились на всю жизнь… Уж, во всяком случае, Маркса Ильенков в «Диалектической логике» назвал в числе других «великих спинозистов». А с каким энтузиазмом провозглашались тосты за Спинозу на кухне у Ильенкова, я писал в поэме «Средоточие боли»… В общем, я не удержался, чтобы не развить шутку Межуева про «Ильенкова и конец марксистской классической философии».

В марте, как обычно с 2003 года, планировался мой спецкурс по совместной педагогике на пятом курсе факультета специальной психологии МГППУ. Но когда я вышел из больницы, мне сообщили, что просят перенести спецкурс на конец февраля. Я согласился, и вскоре Татьяна Александровна Басилова написала мне по электронной почте учебное расписание – восемь пар за три дня – 20, 24 и 27 февраля. Отбарабанивать спецкурс строго по программе, которая представляет собой выжимки из моей книги «Совместная педагогика. Курс лекций», я считал и неинтересным, и ненужным. Бумажный тираж давно разошёлся, поэтому отсылаю студентов к моему сайту. Да и вообще, курс рассчитан, по крайней мере в книге, на 36 академических часов, а у меня 16. Неизбежно приходится выбирать, на чём сосредоточиться. Каждый раз это другое: в прошлом учебном году я попросил студентов разработать проекты смен Детского ордена милосердия, в прошлом семестре текущего года танцевал вокруг государственной дискриминации инвалидов и профессионального долга специального психолога в условиях этой самой госдискриминации. Ну а сейчас вообще обнаглел – попытался обсудить самые острые, кровоточащие проблемы: откуда берутся суицидные настроения у подростков-инвалидов? Что специальный психолог может им противопоставить, кроме поповской проповеди, которая к тому же и не по его части – пусть проповедуют священники?.. Думать об этом было трудно прежде всего мне самому, я откровенно сказал студентам, что мы всё время топчемся на пороге чего-то главного, а перешагнуть порог боимся, сплошь да рядом главную, самую острую и страшную, самую трагичную проблему как бы «не замечая». А ведь придётся как-то реагировать на неё в работе и с родителями подростков-инвалидов, и с самими подростками. Для меня очевидно, что у них суицидные настроения возникают на фоне кризиса смысла жизни (отрочество, особенно позднее – самый тот возраст, когда идут обострённые поиски смысла жизни). Но как раз и важно проанализировать, с чем связан сам этот кризис. Впрочем, о кризисе смысла жизни я лишь упоминал, анализ предоставил студентам для зачётных работ, а сам упорно все три дня стучался в патологию взаимоотношений подростка-инвалида с окружающими людьми, особенно кровными родственниками, в том числе и особенно родителями. Олежка сумел-таки показать студентам фильм «Ёжик – Зоркое Сердце», составленный из видеоматериалов обо мне в горах, и я подробно рассказал о своём опыте консультирования родителей детей-инвалидов в лагерях, особенно в Набережных Челнах летом 1998 года. Взаимная человечность, совместно-разделённая дозированная деятельность и уединённый труд души, которые всегда были в центре моего внимания при чтении спецкурса, на этот раз оказались за его рамками. Об этом можно прочитать в книге. А про «Недозволенные» - суицидные – настроения у меня пока нет специальных публикаций. Ещё совсем недавно адские условия в моей квартире постоянно провоцировали эти настроения у меня самого. И мне хотелось убедить будущих консультантов и психотерапевтов, что эту проблематику нельзя игнорировать. Многое тут для меня самого слишком болезненно, больше эмоций, чем мыслей, поэтому время от времени я не мог не растекаться мыслью по древу, охотно отвлекался, отдыхая от трагической тематики с тем, чтобы вновь и вновь к ней вернуться. Интересно, какие зачётные работы я на этот раз получу? Наверное, мне надо самому об этом написать развёрнуто, специально, потом легче будет обсуждать эту проблематику со студентами. Пока… Первый блин… Отчасти комом, но всё же – ОТЧАСТИ!

Олежке за помощь я очень благодарен, он был очень тактичен и предупредителен как переводчик, осторожно инициативен – ровно настолько, чтобы я постоянно чувствовал его поддержку, не испытывая с его стороны ни малейшего давления. (Бывает, что переводчик не только, и даже не столько, переводит, сколько пытается «руководить» лектором, одёргивать его, делать ему замечания, создавая на занятиях трудно переносимое напряжение. Такого себе Олежка не позволяет, а ему помогать мне вести спецкурсы не впервой – два года назад специально приезжал для такой помощи в Орле, и в Москве часто попадал на отдельные дни спецкурса, приезжая в Школу взаимной человечности, потому что раньше спецкурс приходился перед самой весенней сессией ШВЧ.) В общем, мне с Олегом в эти труднейшие три дня было очень хорошо, я смог выполнить свою сверхзадачу настолько, насколько вообще для её выполнения созрел.

После публикации в «Московском комсомольце» интервью со мной 21 ноября 2006 года я получил письмо от Елены Штоколовой, продюсера Первого телеКанала. Она хотела снять обо мне телерепортаж. Но тут я разболелся вдрызг, и планы отложились на неопределённое время… Когда мне сообщили учебное расписание спецкурса на февраль, я предложил Елене Штоколовой этим воспользоваться и поснимать меня, как она и хотела, на занятиях со студентами. Съёмки состоялись в субботу 24 февраля.
Дома тоже съёмки планировались, но телекорреспондент Анна не была готова задавать мне вопросы, да и я после занятий – три пары подряд – хоть и возбуждённый, но это уже была бы работа «на втором дыхании». В общем, договорились на 28 февраля о съёмках дома.

Но тут у нас возникли затруднения с нотариальной конторой. Мы сунулись туда 21 февраля, а нас отфутболили – без профессионального сурдопереводчика отказались делать что-либо. Ну, я недаром преподавал на курсах переводчиков и сопровождающих для слепоглухих в прошлом семестре, тут же воспользовался взятыми тогда же телефонами, и о сурдопереводчике мы договорились на 26 февраля. Однако не оказалось на месте главного нотариуса, его же подчинённые брать на себя ответственность не решились. 27 февраля у меня был последний лекционный день, на 28 февраля мы договорились о съёмках у меня дома с Первым телеканалом, но откладывать решение нотариальных проблем я не хотел. В итоге продюсер Елена Штоколова по нашей просьбе договорилась о съёмках в нотариальной конторе с тем, чтобы оттуда ехать ко мне домой. Я рассчитывал, что присутствие телевидения снимет все препятствия в нотариальной конторе. Мои расчёты вполне оправдались. Дома прямо под камерой я радостно писал своему другу:

«Ура! Сегодня решены все основные нотариальные проблемы.
…Трудно поверить, что свет в конце тоннеля - брезжит!
…В нотариальной конторе были тележурналисты. Нотариус спросил, почему они. Мы ответили, что просто прямо в данный момент идут съёмки телерепортажа обо мне, и их заинтересовал этот сюжет, потом поедем ко мне домой, делать съёмки там, что было запланировано ещё несколько дней назад. Нотариус успокоился - никто на него не собирается катить бочку. Зато мгновенно решились юридические проблемы, которые я готовился решать ещё Бог знает сколько времени…
…Потом меня снимали на улице, как я там брожу. Надеялись, ко мне кто-то подойдёт, и снимут мой контакт со случайным прохожим, но, как я и был уверен, не подошёл никто - "человеческая глупость", которую рассчитывали снять, проявляется нынче именно в этом. В конце концов попросили разрешения на съёмки в нашем круглосуточном супермаркете, там ко мне подослали сотрудницу, дежурную продавщицу, которая сказала, что она специально для обслуживания инвалидов (хорошо бы это не было лапшой на уши…). Набрали по случаю нотариальной победы праздничного - тортик и напитки, кому что по здоровью.

Дома журналистов очень заинтересовали мои брайлевские книги, был прикол - добивались названия этих книг "попроще". Я чертыхнулся: ну не слепецкие же! Во всём мире для всех слепых и имеющих с ними дело зрячих это брайлевские книги, нет другого прилагательного, и нечего мудрить, сочинять для тех, кто через минуту после просмотра телепередачи забудет о существовании инвалидов по зрению.
Хотели извлечь брайлевский дисплей на поверхность рабочего стола, но я категорически отказал, кабеля там под столом протянуты, и к ним лучше не лезть. Провозимся с переключением, а потом, не дай Бог, не оберёмся проблем. Ну, Олег, передавший мне этот вопрос, мгновенно понял и принял моё категорическое «нельзя».»

Воодушевлённый триумфом в нотариалке, я в интервью был необычайно оптимистичен: на вопрос, счастлив ли, ответил категорическим «да!». Пояснил: много раз бывали моменты, когда жить не хотелось, но каждый раз находились люди, ради которых жить однозначно стоит. Я запретил себе самовольно уходить из жизни, пока жива мама, потом ради неё же, чтобы не обессмыслить её жизнь, надо было выполнять свой творческий долг, а недавно, стоило заскулить, что меня вблизи любить некому, - как нашлось кому – Ольге Валерьевне, Олегу… Если это не счастье, то что такое счастье? При этих словах Олег показал большой палец под столом – туда попросили на время интервью спрятать наши руки, чтобы в кадр не попадало, как мне Олег переводит.

27 февраля – 2 марта 2007

И снова Александр Васильевич порадовал.
Сегодня он пишет о смысле жизни и человеческом достоинстве. Не просто как академик, профессор и протчая и протчая и протчая, а как ЧЕЛОВЕК. Который, благодаря этой человечности, заявляет: имею право и желаю так жить

А.В.Суворов
СМЫСЛ ЖИЗНИ И ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ ДОСТОИНСТВО
(ПРОДОЛЖЕНИЕ ПОИСКА СЛЕДУЕТ)

Проблема человеческого достоинства – главная тема моих теоретических и практически-психологических поисков на протяжении всей творческой жизни. С ней связаны все мои работы, которые я сам считаю главными. Как уже написанные, так и только ещё задуманные. Не случайно и книга моих стихов называется «Достоинство в склепе»: стихами я реагировал на особенно болезненные моменты в своей жизни, не только трагические, но и счастливые (от радости тоже бывает больно), - и в стихах поэтому сконцентрировалась проблематика, подлежащая теоретической рефлексии. Снять, разрешить эту проблематику на практике не очень-то получается, безуспешность попыток видно и по стихам, так что, очевидно, ПРОДОЛЖЕНИЕ ПОИСКА СЛЕДУЕТ, пока я жив.

В предлагаемой статье – всего лишь частичный, далеко не исчерпывающий опыт этого поиска, прежде всего на материале взаимоотношений между инвалидами и относительно здоровыми. Алгоритм решения проблемы человеческого достоинства ищу, что-то вроде нахожу, но не успеваю обрадоваться находке, как тут же начинаю сомневаться опять, - и рефреном исследования оказывается честный тяжкий вздох: ПРОДОЛЖЕНИЕ ПОИСКА СЛЕДУЕТ…

У слова «жизнь» несколько значений. В том числе – широкое и узкое. Я в своих работах чаще использую узкое значение, но сейчас мне нужно и широкое.

В этом широком значении под «жизнью» имеется в виду физическое существование индивида – особи Homo Sapiens - от рождения (даже зачатия) до превращения в труп.

В узком смысле «жизнь» - это не по-скотски, а ПО-ЧЕЛОВЕЧЕСКИ, С ПОЗИЦИЙ ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ ЦЕННОСТЕЙ, ОСМЫСЛЕННОЕ существование. (Что значит «по-человечески» – обсуждается ниже.) Знаменитое высказывание В.Франкла, что смысл жизни всегда есть, его надо только найти, - я отношу только к жизни в узком смысле.

Бывают моменты балансирования на грани физического существования. Например, при тяжёлой инвалидности, когда инвалид беспомощен, и вдруг ухаживать за ним оказывается некому. Умерла мать, не стало других родственников, непосредственно осуществлявших или организовывавших уход за инвалидом. В этой ситуации не до «смысла жизни» - сначала надо обеспечить «жизнь» в широком значении слова. То есть обеспечить физическое существование. И лишь поскольку оно обеспечено – осмысливать его. Придавать ему человеческий смысл.

Инвалид с детства может позволить себе размахивать смыслом своей драгоценной жизни направо и налево, не то что не помня, а не думая (до поры до времени) о том, что его физическое существование должно быть как-то – прежде всего кем-то – обеспечено. Эта блаженная бездумность естественна, так как инвалид с детства может вообще осознавать себя, поскольку уход за ним обеспечен.

Кстати, тут инвалид с детства ничем не отличается от любого другого ребёнка: прежде всего надо обеспечить физическое существование любого малыша, причём ДОСТОЙНОЕ, БЛАГОПОЛУЧНОЕ. - и лишь поскольку оно обеспечено – длится, - постольку происходит осознание себя, то или иное самоосмысление. Но принципиальная разница в том, что более/менее здоровый индивид беспомощен временно, а инвалид с детства – всю жизнь. И психологические проблемы, свойственные обычно подросткам, перед инвалидом с детства стоят всегда.

В этом смысле инвалид с детства – «вечный подросток». Ему свойственно обострённое чувство собственного достоинства, так как в условиях беспомощности, нуждаемости в постороннем уходе, чувство собственного достоинства постоянно более/менее ущемлено. И гипертрофировано: инвалид может почувствовать себя униженным по самому ничтожному, нелепому поводу. Эта мнительная сверхобидчивость ужасно отравляет существование всем – и самому инвалиду, и его ближайшему окружению. Так, что поневоле задумаешься: стоит ли перманентно отравляемое существование того, чтобы его ещё и обеспечивать, длить…

Можно, конечно, отказаться вообще обсуждать это – дескать, «хочу жить», то бишь физически существовать, да и всё тут. Но если чуть-чуть усложнить своё отношение к жизни, тем самым повысить к ней требования, то вряд ли захочется длить существование на любых условиях – волей-неволей начнёшь торговаться, оговаривать эти условия. Мол, хочу жить не только физически, как животное, но и по-человечески – не только в широком, но и в узком значении слова «жизнь».

Правда, это «узкое значение» может быть уточнено самым что ни на есть зоологическим образом. Так его можно «уточнить», если, например, представлять себе «свободу» как личный произвол: что хочу, то и ворочу. И не связывать с представлением о свободе представление о какой бы то ни было ответственности.

Характеризуя отчуждённый, подневольный, обесчеловечивающий труд, Карл Маркс, кроме всего прочего, отслеживает и извращение чувства собственного достоинства, чувства «свободы».
«Согласно законам политической экономии, - пишет Маркс, - отчуждение рабочего в его предмете выражается в том, что чем больше рабочий производит, тем меньше он может потреблять; чем больше ценностей он создаёт, тем больше сам он обесценивается и лишается достоинства (!!! – А.С.); чем лучше оформлен его продукт, тем более изуродован рабочий; чем культурнее созданная им вещь, тем более похож на варвара он сам; чем могущественнее труд, тем немощнее рабочий; чем замысловатее выполняемая им работа, тем большему умственному опустошению и тем большему закабалению природой (животной, зоологической, а не человеческой. – А.С.) подвергается сам рабочий». (К.Маркс и Ф.Энгельс, собрание сочинений, том 42, М., издательство политической литературы, 1974. Стр. 89.)
«В чём же, - спрашивает Маркс, - заключается отчуждение труда?

«Во-первых, в том, что труд является для рабочего чем-то ВНЕШНИМ, не принадлежащим к его сущности; в том, что он в своём труде не утверждает себя, а отрицает, чувствует себя не счастливым, а несчастным, не развивает свободно свою физическую и духовную энергию, а изнуряет свою физическую природу и разрушает свои духовные силы. Поэтому рабочий только вне труда чувствует себя самим собой, а в процессе труда он чувствует себя оторванным от самого себя. У себя он тогда, когда он не работает; а когда он работает, он уже не у себя. В силу этого труд его не добровольный, а вынужденный; это - ПРИНУДИТЕЛЬНЫЙ ТРУД. Это не удовлетворение потребности в труде, а только СРЕДСТВО для удовлетворения всяких других потребностей, но не потребности в труде. Отчуждённость труда ясно сказывается в том, что, как только прекращается физическое или иное принуждение к труду, от труда бегут, как от чумы. Внешний труд, труд, в процессе которого человек себя отчуждает (_ОБЕСЧЕЛОВЕЧИВАЕТ_. – А.С.), есть принесение себя в жертву, самоистязание. И, Наконец, внешний характер труда проявляется для рабочего в том, что этот труд принадлежит не ему, а другому, и сам он в процессе труда принадлежит не себе, а другому. Подобно тому как в религии самодеятельность человеческой фантазии, человеческого мозга и человеческого сердца воздействует на индивидуума независимо от него самого, т.е. в качестве какой-то чужой деятельности, божественной или дьявольской, так и деятельность рабочего не есть его самодеятельность. Она принадлежит другому, она есть утрата рабочим самого себя.

«В результате получается такое положение, что (Внимание! Дальше то, ради чего я затеял эту выписку, но и всё предыдущее не лишнее. – А.С.) человек (рабочий) чувствует себя свободно действующим только при выполнении своих животных функций – при еде, питье, в половом акте, в лучшем случае ещё расположась у себя в жилище, украшая себя и т.д., - а в своих человеческих функциях он чувствует себя только лишь животным. То, что присуще животному, становится уделом человека, а человеческое превращается в то, что присуще животному» (там же, стр. 90 - 91).

Поэтому-то представления о свободе у занятых отчуждённым трудом рабочих (а так же у некоторой части инвалидов и их более здоровых помощников) не связаны с представлениями об ответственности: отчуждённый – обесчеловеченный – индивид ответствен перед кем угодно, только не перед собой, и представления об ответственности для него связываются с представлениями о рабстве, а никак не о свободе. Это не «своя», то есть не его собственная, жизнь, а чья-то чужая.

Инвалиды нередко осознают и отстаивают свои права ни дать ни взять по логике классовой борьбы. В 70-е годы XX века студенты-колясочники в США проводили чёткую аналогию между дискриминацией инвалидов и расовой дискриминацией. Если для чёрных, - замечали они, - предусмотрены места в задних частях автобусных салонов, то для колясочников места в общественном транспорте не предусмотрены вообще.

Американские колясочники приковывали себя наручниками к автобусам, оборудованным НЕИСПОЛЬЗУЕМЫМИ подъёмниками для колясок. По многу часов они удерживали эти автобусы на остановках, добиваясь, чтобы администрация нашла ключи от подъёмников и привела их в действие.
Подобные акции организовывались инвалидами-колясочниками во многих других странах. В России колясочники (с помощью здоровых, конечно) время от времени штурмуют недоступное им метро, требуя, чтобы оно стало доступным. Я читал в интернет-рассылке «Inva-Info» (конец октября 2000) о подобной акции на станции Московского метрополитена Юго-Западная. Участники всероссийского семинара молодых инвалидов – не один десяток на колясках, - устремились в подземный переход, из которого пассажиры попадают на станцию. Поднялась паника, - контролёры рекомендовали здоровым пассажирам пользоваться другим входом в метро, а милиционер причитал: «Инвалиды мешают людям!» «А мы что, не люди?!» - кричали в ответ колясочники.

Это называется «борьбой за безбарьерную среду» - за право наравне со здоровыми пользоваться общественной инфраструктурой.

Мы ограничены в возможностях не столько в медицинском, сколько в социальном смысле, в силу дискриминации, - доказывают колясочники. И приводят классический пример: публичная библиотека недоступна колясочнику только потому, что при входе в здание библиотеки нет пандуса для колясок.
Правда, иногда этот вроде бы бесспорный аргумент доводится до абсурда. Мне рассказывали, что в одном старинном западно-европейском университете, здание которого является памятником архитектуры, к библиотеке одного из факультетов можно попасть двумя путями, один из которых вполне доступен колясочникам, - но студенты-инвалиды (разных категорий, не только колясочники) требуют, чтобы доступен был и второй, «парадный» путь, без пандусов и лифтов; их не смущает, что оборудование пандусом и лифтом парадного входа в библиотеку означает частичное уничтожение памятника старинной архитектуры, то есть является акцией вандализма. Главное, библиотека доступна, но, так сказать, «с чёрного хода» - и в этом усматривается «дискриминация»… Ситуация тем более нелепая, что, как мне рассказывали, сейчас во всём университете единственный студент-колясочник, и тот учится не на том факультете, на котором библиотека со «спорным» центральным входом.
Нам бы, россиянам, те проблемы! Мы бы удовлетворились хоть каким доступным входом – за неимением никакого…

Между инвалидами и их здоровыми помощниками порой возникает отчуждение, которое президент американской ассоциации слепоглухих (в бытность мою в Америке на рубеже 80-х – 90-х годов XX века), сам слепоглухой, Родерик Макдональд, вряд ли читавший Маркса, характеризует как «враждебную зависимость». Терминология Маркса позволяет сформулировать проблему предельно остро: ИНВАЛИД МОЖЕТ ЧУВСТВОВАТЬ СЕБЯ ЧЕЛОВЕКОМ ТОЛЬКО БЛАГОДАРЯ ПОСТОРОННЕЙ ПОМОЩИ. Хорошо, если именно БЛАГОДАРЯ – и тогда нет «враждебной зависимости», нет взаимного отчуждения. Но Родерик Макдональд имеет в виду, что здоровые помощники (например, переводчики слепоглухих) чувствуют себя подневольными ослами или мулами, - то есть инвалид утверждает себя как человека ЗА ИХ СЧЁТ, ЛИШАЯ ИХ «СВОЕЙ ЖИЗНИ». Инвалид осуществляет своё человеческое достоинство ЗА СЧЁТ человеческого достоинства здорового помощника. И не то важно, так это или не так на самом деле, а то, что здоровый помощник осознаёт ситуацию именно так, - чувствует себя «персоналом», а не «персоной», - даже если занимается демагогией, доводя реальную ситуацию до абсурда. Инвалид же, как говорится, вынужден безуспешно доказывать, что он «не верблюд»…

Я инвалид с детства – слеп и глух, а с возрастом нарастают опорно-двигательные проблемы. Торг из-за того, что мой помощник ТОЖЕ имеет право на «свою жизнь», с моих студенческих лет возобновляется постоянно, вновь и вновь, с новыми и новыми помощниками. Редчайший случай, когда мой помощник говорит, что помощь мне – и есть его жизнь, - и очень хотелось бы верить в его искренность, верить, что именно так дело и обстоит. Обычно же рано или поздно я почти со всеми упираюсь в одно и то же: бесспорно, мои помощники имеют право на «свою жизнь», а как мне, всё более беспомощному инвалиду, быть с моим таким же правом?..

Осуществлять своё право ЗА СЧЁТ такого же права других людей, разумеется, никак не хочу. Обходиться же без посторонней помощи – всё более проблематично. Подневольная помощь – даром не нужна: она унижает и помощника, и меня самого. Добровольная же помощь обычно – в большем или меньшем дефиците…

Щепетильность в этом вопросе, нежелание быть паразитом, то есть нежелание осуществлять свою личностную полноценность ЗА СЧЁТ личностной полноценности помощника, - приводит к тому, что мои интересы в конце концов чем дальше, тем больше начинают учитываться и соблюдаться «по остаточному принципу»: естественно, сначала помощник делает свои дела, а потом – мои, если останется время, если останутся силы, если останется хотение.

У четырёх учившихся вместе (с 1971 по 1977 год) слепоглухих студентов факультета психологии МГУ, в том числе у меня, были платные помощники – на оплату их услуг Всероссийское общество слепых выделяло ежемесячные субсидии. Нормализовать отношения с помощниками удалось только за счёт сдельной оплаты их труда (и того, что субсидии предназначались и выплачивались нам, а не им, и мы были вправе этими деньгами распоряжаться по своему усмотрению).

Предоставление же ставок помощников никогда не было эффективным: помощник получал эти деньги независимо от того, работал или нет. И вскоре переставал работать. На инвалида, ради помощи которому он, по идее, был трудоустроен, у помощника вскоре не оставалось ни времени, ни сил… И я, формально имея оплачиваемого помощника, сплошь да рядом вынужден обращаться за реальной помощью к своим друзьям.

В молодости удавалось так выкручиваться, однако с возрастом и, главное, с изменением общественно-политического строя, установка на друзей почти перестала срабатывать: сейчас почти все вынуждены зарабатывать на жизнь на нескольких работах, откуда же взять время и силы на дружеские услуги, при самом искреннем желании эти услуги оказывать… Надеяться можно прежде всего на тех, кто живёт с тобой под одной крышей. Мне крупно везло до сих пор, но были таки моменты, когда остро вставали проблемы жизнеобеспечения – обеспечения моего физического существования.

Жизнь в узком значении слова осмысливается в процессе жизнедеятельности – не физиологической, а деятельности субъекта в течение всей жизни в широком значении слова. И тут важно, насколько принудительна или добровольна эта деятельность. Только, по выражению Маркса, «свободная игра физических и интеллектуальных сил» - добровольное творчество себя, - не ущемляет человеческое достоинство индивида, не противопоставляет свободу ответственности, а, наоборот, отождествляет в глазах личности свободу и ответственность. Быть свободным значит быть ответственным перед самим собой, а не кем-то посторонним, и тем самым – жить достойно, быть не животным, а человеком в своих человеческих функциях. Иными словами, с человеческим достоинством совместимо САМООСМЫСЛЕНИЕ жизни изнутри человеческих, культурных потребностей, а никак не принудительное «осмысление» извне, со стороны власть и деньги имущих, или же просто со стороны примитивных животных влечений.
Виктор Франкл заметил, что человек лишь тогда человек, когда он свободен от диктата среды, влечений и даже… наследственности. Диктат, рабство во всех его формах – источник отчуждения, обесчеловечивания. Очеловечивает только подлинная свобода, тождественная ответственности за себя перед самим собой, перед своей совестью. По Франклу, сойдёт и перед совестью, хотя лучше – перед Богом; но если в Бога не веришь, можешь обойтись и совестью как высшей этической инстанцией. Главное – сделать человеческий, а не зоологический выбор. Даже в условиях концлагеря, подчёркивает Франкл, побывавший, кстати, в Освенциме, - всегда есть этот выбор, мы вольны выбрать – быть даже в этих условиях человеком или же свиньёй.

В условиях инвалидности тоже всегда можно сделать либо человеческий, либо свинский выбор. Очень тяжело, когда ты упорно пытаешься сделать человеческий выбор, а твой помощник всё откровеннее склоняется к свинскому. И если не сопротивляться, очень скоро можно почувствовать себя лишним чемоданом, который поставили в камеру хранения – и забыли. Унизительно чувствовать себя лишним чемоданом, но и пререкаться по этому поводу противно, унизительно… И как тут выйти из положения достойно, по-человечески? Не унижаясь и не унижая?

Жизнь как физическое существование можно осмысливать то ли по-человечески, то ли по-скотски. Бывает сознательное, воинствующее скотство, и это тоже – способ осмыслить существование, тоже – смысл или, пожалуй, анти-смысл, но не полная бессмыслица, как я думал раньше, противопоставляя жизнь как осмысленное существование – прозябанию как существованию бессмысленному… С позиций человеческой, личностной полноценности прозябание – ущербно, однако вряд ли бессмысленно.
Скотство бандита сознательно, агрессивно и целенаправленно, отвергает именно человеческий выбор, человеческий смысл бытия. И издевается над человеческим выбором как утопичным, несбыточным, наивным. И если находит выгодным – спекулирует на наивности несбыточных мечтаний.

Пожалуйста, делайте свой человеческий выбор, а мы, сделавшие скотский выбор, на вашем человеческом – сделаем бизнес, и в итоге выживем именно мы…

Лелейте иллюзию, будто людьми рождаются, а не становятся. Мы, сделавшие скотский выбор, будем тем не менее претендовать на звание и название людей, сбивая всех с толку, запутывая в неразрешимом вопросе: да в чём же заключается человеческий выбор?

А дело в том, что человеческий выбор нельзя сделать раз и навсегда – и потом ему автоматически следовать. Человеческий выбор приходится делать и подтверждать постоянно в течение всей жизни. И человеческий выбор совпадает с выбором достойного – человеческого – варианта поведения в каждой ситуации, возникшей здесь и сейчас.

Человеческий, он же нравственный, он же достойный, он же разумный – выбор… Чем тяжелее, тем чаще – выбор между жизнью и смертью. Физическим, а не только личностным, существованием или несуществованием, бытием – небытием.

Ну да, я инвалид, всё более зависимый во всякой ерунде (что всего противнее). И как эту нарастающую зависимость по-человечески, нравственно, достойно, разумно – переносить? Особенно когда пререкания возникают на совершенно вроде бы пустом месте. А затем начинаются взаимные обобщённые вопли типа: я тоже человек, имею право на свою жизнь.

Противен, унизителен этот торг из-за «права на свою жизнь», - до того противен, унизителен, что жить не хочется! Особенно когда этот торг затянулся поистине на всю жизнь, и ты вдруг осознал полную безысходность, бесперспективность этого торга, невозможность найти всех устраивающий компромисс, нечто для всех приемлемое…

И никакая самоирония ничему не помогает, ни терпимость, ни уступчивость – всё равно оказываешься недостаточно терпимым, недостаточно уступчивым… И что же удивительного, если жить и правда не хочется. Скорее странно, если бы хотелось.

Ан – хочется, как ни странно. Кому-то – просто потому, что вот жив до сих пор, и надо жить, потому что надо, и всё это пустые бредни про узкое значение слова «жизнь», - жить – значит жить, чего там мудрить, если до сих пор не труп – значит, живёшь.

Я никогда не понимал подобного «жизнелюбия», мне оно всегда казалось бессмысленным. И если я вообще использовал слово «жизнь», то чаще – почти всегда – обосновывал, растолковывал именно «узкое» его значение.

Да, но как же - знаменитый гуманистический тезис о самоценности жизни «вообще», и притом равной самоценности… С одной стороны, наше неравенство по множеству «показателей» - эмпирический факт. С другой стороны, отказ от тезиса о равной самоценности каждой особи Homo Sapiens – автоматически оправдывает убийство, насилие, геноцид всякого рода.

Карл Маркс иронизировал над Томасом Карлейлем, который в книге про английские тюрьмы, придя в отчаяние от неискоренимости преступлений, вздумал подразделять представителей рода человеческого на лучших и худших: первых надо награждать, а вторых, если не исправятся – расстреливать. Маркс назвал автора сих глубоких размышлений «палкой, воображающей себя гениальной». И тут же остроумно довёл позицию Карлейля до абсурда: в результате предлагаемой практики награждения лучших и расстрела худших от всего рода человеческого в живых останется один Томас Карлейль; в качестве лучшего он должен будет сам себя наградить, а в качестве худшего – сам себя расстрелять.
Что и говорить, опасно отказываться от идеи равной самоценности всех ныне живущих Гомо Сапиенсов. Тут же всякую нравственную почву под ногами потерять можно. И с головой увязнешь, пытаясь решить, кто же и на каких основаниях ценнее.

Позавидуешь тем, кто особо не мудрит и не сомневается в ценности собственного прозябания при всём хамстве и скотстве. «Нюхай, друг, / хлебный дух! / Нюхай весь - / ещё есть!» - стишок про тех, кто не стесняется собственного хамства и скотства, считая даже доблестью и верхом остроумия демонстрировать его – буквально в нос и под нос! - всяким там чистоплюям, пытающимся Быть верными «человеческому выбору»…

А я-то всю жизнь пытаюсь быть верным человеческому выбору, и других призываю к тому же. Вот только сам в этих попытках, похоже, вконец запутался… От перманентного унизительного торга из-за «права на свою жизнь» - очень часто жить и не хотелось, и не хочется, но вот жив до сих пор. И не потому, что жить надо, потому что надо. А потому, что, кроме унизительной, есть-таки и достойная реальность в моей жизни. Не только я завишу от других – другие тоже зависят от меня. И кое-кого из этих зависящих от меня – я люблю.

Не всех. Чья-то зависимость от меня – поистине тяжкий крест, который хочешь не хочешь, а несёшь. А вот ради любимых стоит потерпеть – и крест, и унизительное качание всяческих прав, особенно равных, но осуществимых только за счёт некоторого взаимного ограничения.

А что такое быть нужным? Сделать так, чтобы не только ты от кого-то или чего-то, но и от тебя кто-то или что-то зависело. Но сколько декларирующих желание «быть нужными» - и ничего для этого не делающих, не понимающих, что нельзя быть «нужными» - «просто так»… Нужен тот, в ком нуждаются, а никак не тот, кого вынуждены терпеть и нести в качестве тяжкого креста, всё более непосильного бремени.

Итак, унизительной реальности, в которой без конца возобновляется торг, бесперспективное, безысходное качание прав, - я противопоставляю другую, достойную реальность, в которой мне удаётся любить и быть нужным. В таком случае скотский выбор – в пользу взаимного унижения. Человеческий выбор – в пользу, прежде всего, любимых. В пользу творчества – тоже, но потом, во вторую очередь. Потому что любовью жизнь не только осмысливается, но и обеспечивается – и в узком, и в широком значении…

Стоп. Слезай с амвона, проповедник непрошенный.

Кажется, всё учёл, а сформулируешь окончательный вывод – и сразу упрёшься в антиномию. Потому что любовью может обосновываться и скотский выбор. Сразу приходит на память классическое: у меня жена, дети, и потому я тебя сейчас предам в руки твоих убийц. Ради благополучия моих жены и детей.

У раннего Шолохова есть рассказ, где отец ради благополучия остальной семьи, уж как он это благополучие понимал, расстреливает собственного сына. Красный сын, попавший в плен белым, у которых служил отец, просил отца выстрелить в воздух, якобы промазать, дав сыну возможность бежать из плена. Отец обещал так и сделать, но – убил сына, а потом ещё, плача, объяснял умирающему, что не мог поступить по-другому. Скотство выбора этого отца очевидно без всяких рассуждений. Но его глаза «смотрели жёстко, нераскаянно», когда родная дочь уже после гражданской войны заявила, что ей «гребостно» сидеть за одним столом с отцом - сыноубийцей…

Этот шолоховский персонаж неколебимо убеждён В своей правоте, и не только уверен, что его не за что прощать, но ещё и обижается искренне на неблагодарную дочь, которой «гребостно» сидеть с ним за одним столом.

Человеческое достоинство – это практическая, в повседневных поступках, реализация смысла жизни в узком значении слова «жизнь», - жизни, осмысливаемой с позиций человеческих ценностей. Иными словами, человеческое достоинство – это практическая реализация человеческого выбора здесь и сейчас, всю жизнь. Не будем уточнять, какие ценности человеческие, а какие скотские – это, во-первых, отдельная тема (и необъятная, и вечная), а во-вторых, в ситуации выбора для нормальных людей это чаще всего самоочевидно. Только не надо с самим собой лукавить, и надо честно формулировать выбор с антиномичной остротой, не поддаваясь на соблазн самообмана. Я знаю по опыту, как это трудно, - формулируя выбор, нередко доходишь до форменного цинизма, лишь бы самому себе не соврать.

…Не все аспекты проблемы смысла жизни и человеческого достоинства удалось мне затронуть в данной статье. В первоначальном плане статьи занимает большое место тема абстрактности и конкретности наших взаимоотношений. Но, пожалуй, это заслуживает отдельного разговора.

Продолжение поиска следует…

9 – 11 апреля 2007